– Дельный парень, – сказал о нем Зубов после встречи.
– Не знаю, не знаю, – задумчиво проговорил Колобков. – Уж больно активно идет на контакт, есть шансы, что прокинет. Ты же знаешь стандартную разводку с покупкой мест в сенате. Тебе говорят: вы завтра уже на работу выйдете, берут бабло, а потом пропадают. Тут может быть ты же история. Он с нашего заказчика стрясет деньги за контакты нужных людей, а потом растворится в пространстве. Жуликов и в министерствах хватает.
И действительно, наведя справки, товарищи выяснили, что этот клерк помимо основной работы занимается банальным кидаловом: обещает помощь, а потом делает вид, что не знаком с теми, кто ему заплатил.
– Его бы давно за это порешили, да он, видать, чей-то сынок, – сказал Колобков. – Не хочет брать деньги у папы на карманные расходы, вот и куражится. Но ничего, зайдем с другой стороны и найдем способ впарить томографы. Благо за них хорошо платят – откат доходит до половины стоимости этих штуковин, а мы свои пять процентов уж как-нибудь отгрызем.
Им действительно удалось найти выход на более полезного человека. И вообще бизнес шел отлично. Но мысль о том, что Дубинин по-прежнему сидит в СИЗО не давала покоя ни Колобкову, ни Зубову. Надо было попробовать как-то помочь ему выбраться.
– Парень он не плохой, – говорил Колобков Зубову, сидя в ресторане в ожидании очередного клиента. – Из него мог бы получиться толк.
– Да, старательный, это сразу было видно, – согласился Зубов.
– Что мы о нем как о покойнике рассуждаем? Давай, что ли, поможем ему, – предложил Владимир.
– А как?
– Мне сказали, что вашим делом сейчас следователи Генпрокуратуры занимаются. Надо найти людей, которые решают там вопросы, узнать, можно ли его, как тебя, хотя бы под подписку выпустить.
– А ты этих людей знаешь? – спросил Зубов.
– Порекомендовали одного. Очень полезный кадр, – ответил Колобков.
Через неделю они сидели под расписными сводами ресторана «Узбекистан» неподалеку от здания Генпрокуратуры.
Напротив них, развалившись на подушках, восседал Георгий Жогов. Прежде чем отхлебнуть чаю из расписной пиалы, он дул на нее, прямо как купчиха с картины Кустодиева. Да и в самой его фигуре было много купеческого. Это был плотно сбитый лысеющий мужчина, с румяцем во всю щеку, с золотыми часами и хвастливо выложенным на стол телефоном «Верту».
Сделав еще один глоток чая и выдержав паузу, он спросил своих визави.
– Так с чем вы пожаловали, ребятки?
Его деловитый и в то же время панибратский тон несколько покоробил Зубова, но сидящий перед ним человек был куда выше его по статусу и негласной внутренней иерархии, поэтому ему пришлось стерпеть это пренебрежительное отношение.