- Вах, роза, вах, роза садов, черноокая гурия рая! - зацокал языком почтенный Марзук, содержавший этот просторный дом у базара.
Девица развела руки и затрясла выпуклым животом с прекрасными складками - золотые динары, нашитые на пояс прозрачных шальвар, призывно забрякали.
- Клянусь разводом моих жен и освобождением моих рабов! - воскликнул Сайф ибн Дарим. - Я войду к этой женщине!
- Динар на поясок, - умильно улыбнулся господин Марзук.
- Иии-ик... - счастливо икнул Сайф. - Непременно!.. Еще вина! И несите же, наконец, сочных, жареных цыплят!..
Его снова шатнуло.
- Я должен облегчиться, - строго сказал бедуин сам себе и принялся задирать подол рубахи.
- Эй, братец! - окликнул его из глубины дома младший, Гитриф. - Ты теперь большой человек, шейх благородных бану килаб! Разве можно такому благородному, обладающему имуществом мужу мочиться на землю? Вели подать себе таз, как то делают образованные люди из города!
- А и правда! - обрадовался умному совету Сайф. - Несите посудину!
И, покачнувшись, сильно махнул рукой - кстати, зря, чуть с террасы не рухнул.
С медным тазом уже ковылял один из бану килаб - старик хромал, припадая на высохшую ногу, с выражением крайней преданности на лице.
- Живей, калека! - рявкнул второй брат, Харис.
И облизнул выпачканные в мясном соусе пальцы.
Когда бедуин с тазом подковылял под самую террасу, стало видно, что это вовсе не старик - просто худой, оборванный человек с голодными глазами. Он встал на колени перед сыном Дарима и, преданно сверля Сайфа глазами, приподнял таз.
- Вот вы порицаете меня за вино, - строго попенял невидимым попрекателям Сайф, - а оно очищает мою мочу и делает ее подобной серебру!
И пустил в подставленный таз струю. Та с треньканьем забила в медное дно, брызгая и орошая лицо и одежду хромого.
Наконец, Сайф с облегчением вздохнул и оправил рубашку.
- Ну-ка прочитай мне что-нибудь, о Джундуба! - милостиво кивнул он утирающемуся подавальщику таза.
Тот мгновенно вскнинулся, простер к Сайфу руки и продекламировал:
Деяния ваши прекрасная мудрость лелеет,
Одно лишь достоинство ими навеки владеет!
Так светел ваш лик и сияет красой неземною,
А скупость и низость ваш дом обошли стороною,
Вы дарите прежде, чем гордый попросит об этом,
Мечом защищаете честь перед всем белым светом!
5 Сын Дарима с удовлетворением кивнул:
- Хорошие стихи, о Джундуба!
И обернулся к брату:
- Брось ему кость с остатками мяса!
Харис пожал плечами, выудил из блюда баранью лопатку и швырнул благодарно кланяющемуся подавальщику. Тот сноровисто поймал косточку и с жадностью вцепился в хрящик зубами.