Поднявшись, Сестра Благодать подошла к печи и остановилась перед ней, потирая руки, будто ощутила внезапно холод смерти.
— Я тоже старею, — сказала она. — Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги — ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге «Сиэрс» я увидела тапочки и теперь часто думаю о них, хотя не должна бы. Они были такие розовые, махровые, мягкие — лучше представить невозможно, но, конечно, они потакание плоти.
— Совсем не страшное, по-моему.
— Вот таких-то и нужно опасаться. Они множатся, растут как сорняки. Сначала мечтаешь о теплых тапочках, а потом оглянуться не успеешь, как и о другом.
— Например?
— О настоящей ванне с горячей водой и двумя полотенцами. Ну вот, пожалуйста, — она повернулась к Куинну, — что я вам говорила? Мне уже нужны два полотенца, хотя и одного достаточно. Нет, правду говорят, что человек не бывает доволен тем, что у него есть. Если бы я искупалась в горячей ванне, то захотела бы это повторить, а потом стала бы требовать горячую ванну каждую неделю или даже каждый день. А если все в Башне последуют моему примеру? Что же это, мы все будем целыми днями лежать в горячих ваннах, а скот пусть голодает и огород покрывается сорняками? Нет, мистер Куинн, если бы вы мне сию минуту предложили горячую ванну, я бы отказалась.
Куинн хотел заметить, что не имеет привычки предлагать горячие ванны незнакомым женщинам, но воздержался, боясь обидеть Сестру Благодать. Она была настроена так серьезно и воинственно, будто спорила с самим дьяволом.
— Вы слышали о таком месте — Чикото? Это маленький город, примерно в ста милях отсюда, — сказала она, помолчав.
— Да, Сестра.
— Я хочу, чтобы вы отправились туда и разыскали человека по имени Патрик О'Горман.
— Старый друг? Родственник?
Она сделала вид, что не слышит.
— У меня есть сто двадцать долларов.
— Это же целая шеренга махровых розовых тапочек, Сестра!
Она вновь оставила его слова без внимания.
— Возможно, это будет совсем нетрудно сделать.
— Допустим, я найду О'Гормана. Что дальше? Передать ему что-нибудь? Поздравить с Четвертым июля?
— Нет, просто возвращайтесь сюда и расскажите мне все, что узнаете. Но только мне, и никому больше.
— А если он не живет больше в Чикото?
— Тогда узнайте, куда он уехал. И ни в коем случае не пытайтесь с ним связаться, толку от этого никакого не будет, а вред может получиться большой. Вы согласны?
— Я сейчас не в том положении, чтобы не соглашаться, Сестра. Но должен заметить, что вы рискуете. Я ведь могу исчезнуть с этими ста двадцатью долларами и никогда не вернуться.