— Я, конечно, весьма польщен. — Он схватил ее за руку и повел в центр зала. — Портер смертельно скучен, и все такое.
У Элизабет хватило такта рассмеяться. Она проявляла чувство такта и иначе — когда кружилась в его объятиях, хотя их, естественно, разделяло вполне пристойное пространство и ее рука чопорно лежала на его плече.
Они танцевали вдвоем множество раз, поскольку у них был один учитель танцев и, по существу, они учились вместе. Ведомые инстинктом, они двигались в совершенном согласии с живой музыкой, делали предписанные па, и ее тело волнующе покачивалось рядом с ним.
Он понимал, что эти соблазнительные движения, когда ее пышные юбки касались его ног, были бессознательными. Просто это ему так казалось, хотя и было совершенно пристойным. Во время этих уроков танцев он обретался в раю, хотя отчасти и в аду тоже.
Будь оно все проклято!
Когда же именно он влюбился в нее? Майлз не мог вспомнить. Не было яркой вспышки, когда он осознал этот момент, никакие трубы не звучали, он не заметил также и Купидона, стоящего где-то наготове с полным стрел колчаном за спиной. Они взрослели, и он стал сознавать это совершенно внезапно, также, как внезапно замечаешь, что небо синее или что зеленый цвет сельского пастбища собирается в фокус. Оно существовало, и все тут.
Когда Элизабет начала превращаться из девочки в женщину, она была очень невинна и бессознательно красива. Это было несколько лет назад — сейчас ей было всего девятнадцать, — но он делал все возможное, чтобы сохранять дистанцию, и это было не слишком трудно в те годы, когда он обучался в Итоне, а потом в Кембридже. Он рано окончил университет и вернулся домой в Беркшир как раз тогда, когда Элизабет готовилась к своему появлению в свете. Тогда-то, по возвращении, он был вынужден признать, каково в реальности его положение.
Она смотрела на него иначе.
То было не единственным, что мешало ему ухаживать за ней. Он был всего лишь приемным сыном баронета, и его ничто не ждало, кроме скромной части наследства. Ни титула, ни состояния, ни аристократической родословной. Правда, его дед имел графский титул, но отец был самым младшим сыном из четверых, а умер, когда Майлзу исполнилось два года.
Напротив, брат Элизабет был богатым виконтом, приданое за ней давали щедрое, а она была и умна, и красива. Короче говоря, она может — и так оно и будет, без сомнения, — найти гораздо лучшую партию, чем он.
Это была холодная, неприятная правда. Он продолжал играть свою роль брата и друга детства, потому что это было хотя бы кое-что, и помимо его упрямой страсти Элизабет была и всегда будет его лучшим другом. Поэтому они препирались, как обычно, и его тайна была в сохранности.