Наконец операция закончилась. Югетта выключила автоклав и открыла бронированную дверцу. Внутри, среди гербариев, она увидела… тело Мишеля Делма — с налитым кровью лицом, со свисающим изо рта языком, с вылезшими из орбит глазами, со струйками крови, вытекающими из ушей и носа.
Югетта Монтаньяк издала душераздирающий крик, который никто не услышал, потому что его приглушил противогаз. И так как это ничего не меняло в сложившейся ситуации, она сочла самым разумным упасть в обморок.
Расследование установило, что Мишель Делма был жив, когда Югетта Монтаньяк включила режим промывки вакуумом, и это стало для него смертельным. Услышала ли она стук, ведь Мишель Делма наверняка стучал в стенки автоклава? Вряд ли: они очень толстые. Но даже если это было бы возможно, нужно помнить, что уши Югетты Монтаньяк были заложены туалетной бумагой, и это сильно понизило ее слух. У директора «Мюзеума» не было ни малейшего шанса избежать этой ужасной смерти.
Питер Осмонд был потрясен. Тело его друга и учителя было упрятано в мешок для трупов. Профессор Флорю, опершись на палку, которая дрожала под его рукой, едва сдерживал слезы. Заслон из полицейских не позволял посторонним приблизиться к месту преступления. Подгоняемые профессиональным инстинктом и плечами фотографов прессы, несколько журналистов, среди которых был и Люсьен Мишар из «Паризьен», кружили рядом, словно стервятники. Только одному отцу Маньяни было разрешено войти в комнату, где стоял автоклав, чтобы прочесть молитву над телом покойного.
Леопольдина держалась рядом с американцем. Она находилась в зале Теодора Моно, когда двоим ученым сообщили по телефону о смерти директора «Мюзеума», и она решила не оставлять Питера Осмонда одного. Он, казалось, был на грани нервного срыва, измученный прошедшей ночью, которую провел в пустой лаборатории в раздумье, виня себя за утрату метеорита. Сраженный усталостью, он задремал, положив голову на стол, и проснулся только тогда, когда пришла ужасная новость. Скрючившись около стены, он смотрел в пустоту, но взгляд его был решителен, и он твердил вполголоса: «Я найду того, кто это сделал. Клянусь». Леопольдина положила руку ему на плечо.
Чуть поодаль Иоганн Кирхер поддерживал почти обезумевшую, снова на грани обморока, Югетту Монтаньяк. Обеспокоившись долгим отсутствием коллеги, он пошел искать ее и увидел страшную картину. И тотчас же вызвал полицию. Когда он уводил Югетту, его взгляд встретился со взглядом Леопольдины. Молодая женщина опустила глаза.
Комиссар Руссель, более властный, чем когда-либо, приехал лично, багровый от гнева и бессилия. Марчелло Маньяни подошел к Осмонду и протянул ему руку. Американец не принял ее и поднялся сам. Лейтенант Коммерсон с записной книжкой в руке внезапно набросился с вопросами на священника. Эта вереница несчастных случаев придавала молодому лейтенанту неожиданную власть.