Баркасы висели по правому и левому борту «Ребекки». Они хранились на случай, если капитан решит высадиться на берег. Их держали подвешенными на веревках и спускали на воду с помощью блочных механизмов. Пэйтон действовала уверенно, поскольку в ее длинный перечень обязанностей на борту этого корабля, включая смоление, входило и постоянное обращение с блоками, поэтому, приступая к спуску лодки, она решила, что знает, как сделать так, чтобы ни малейший скрип не выдал ее.
Она ошибалась. Все же самой спустить тяжелый баркас оказалось нелегко. И к тому же, в нем находился пассажир, лишенный сознания Дрейк: вес его распределялся неравномерно, отчего дело обстояло еще хуже. Но, наконец, Пэйтон услышала всплеск. Перевесившись через борт, она увидела, что лодка свободно болтается на волнах рядом с корпусом «Ребекки», а Дрейк уютно устроился на дне, словно дитя в колыбели. Ну, не то что бы дитя, подумала Пэйтон, поскольку ни одно дитё не весит столько и не обросло в такой степени рыжевато-коричневыми густыми волосами.
Но времени на размышление у нее не осталось. В мгновение ока она перерезала веревку, удерживавшую суденышко. Затем зажала нож Тито в зубах, скинула башмаки и, стараясь отогнать мысли об акулах и жгучих медузах, перекинула ноги через борт «Ребекки» и нырнула в море. Темная вода была теплой. И гостеприимно приняла ее, как в материнские объятия. К тому времени, когда Пэйтон вынырнула на поверхность, ее сердце, казалось, сейчас взорвется, но не от недостатка воздуха, а от радости. Столько времени прошло, когда она последний раз принимала ванну, а еще дольше с тех пор, как ей довелось плавать. Она себя чувствовала в воде как рыба, поскольку выучилась плавать раньше, чем начала ходить.
Волнения на море не было — с облегчением увидела Пэйтон, покачиваясь на волнах. Море было ласковым и спокойным. Земля, в виде одного из многочисленных островов, нанесенных на карту Дрейком, недалеко. Только сегодня утром Пэйтон видела в отдалении на горизонте какие-то вершины.
Они дома. Ну, почти.
Подплыв к борту баркаса, Пэйтон подтянулась и перелезла через него, мокрая, как русалка. Дрейк, лишь на короткое время пришедший в сознание, хладным трупом лежал на дне лодки. Вот же он удивится, думала с удовольствием Пэйтон, когда очнется и обнаружит себя далеко, далеко от сэра Маркуса, от Француза и этой гнусной мисс Уитби.
Но напоминать себе, что эта гнусная мисс Уитби сейчас его жена, Пэйтон не стала. Она надежно запрятала эту мысль в том же самом месте, где держала страхи, что ночной дозорный мог заметить их бегство. Не было никакого смысла тревожиться об этом. В любом из этих безрадостных случаев Пэйтон ничего не могла поделать.