— Бедненький, — говорила она, натирая пятку мылом, — умотали сивку крутые горки… Нет, ну ты скажи, оно тебе надо — вот так мотаться где ни попадя?
После нашей школьной поездки в Ленинград папа так проникся красотами родины трех революций и их благотворным влиянием на неокрепшую детскую душу, что торжественно пообещал привезти меня сюда еще раз.
Да только вот никогда больше я не заканчивал учебный год круглым отличником.
Стратановский Сергей Георгиевич родился в 1944 году в Ленинграде. Один из ярких представителей ленинградского литературного андеграунда 70-х годов. Автор нескольких поэтических книг. Лауреат премии Бориса Пастернака (2004). Живет в Санкт-Петербурге.
На пиру у Мессии
На пиру у Мессии
Левиафан на столе.
Чудовище морей,
могучий змей,
Богом сраженный,
ангелами служенья
В печи зажаренный…
И вот он — без движенья.
Уже не существо,
и на куски его
Рвут гости званые…
Хищника моря,
им же самим сотворенного,
Выдаст Бог человеку.
Смоковница
На Голгофе агония
так не страшна, вероятно,
Как глубокая скорбь
оттого, что Господь не помог,
Рать свою не послал
в помощь Сыну, когда тот вступал
В Дом Отца своего
и оттуда ничтожных менял
Выгнал в гневе великом.
И отлично, что выгнал,
но разве того Он желал!
А душа как смоковница,
та, на дороге, за городом:
Говорливые листья,
а смокв… (Они раньше листвы
На ветвях появляются.)
Смокв нет — бесплодна…
Так и Царство желанное…
Не настало… Не время, наверно…
Что ж… Руби этот ствол
и в огонь эти сучья без смокв
Брось… Легче будет.
* *
*
Светом отчаянья
можно назвать тот нечаянный
Свет в бесславье, в бессилье,
В униженье и боли
распятья голгофского свет.
Так же высок он, как тот,
озаряющий нас с высоты фаворской,
Так же велик он,
но только внезапен, слепящ
И лишь миг существует.
Апокриф об Иуде
Нет, не повесился я,
а искупить попытался
Грех свой черный,
измену свою слову новому.
Видит Бог — я не думал,
что Он будет унижен, казнен.
Знает Бог — я не думал
о распятии крестном, а думал,
Будет суд здравомудр
и присудит к изгнанью за бунт
Против отчих законов…