— Что ж, думаю, моя очередь встать у микрофона, — сказала Джоли, заставив Кристиана вновь обернуться к ней.
Он вложила диск в проигрыватель и вышла на сцену.
Волосы выбились из обычного хвостика на затылке, прядки прилипли к влажной разгоряченной коже шеи. Щеки чуть порозовели, и Джоли казалась немного растрепанной, словно только что занималась любовью.
Кристиан немедленно представил ее тело крепко прижатым к своему. Явственно увидел, как длинные ноги обвились вокруг бедер. Как полные губы прильнули к его рту. Он резко выдохнул, пытаясь развеять возникший образ.
Раздались первые аккорды, и Джоли начала петь, жалобно вопрошая, почему он не хочет с ней танцевать. Ее голос начал сладко убеждать партнера присоединиться к ней, мольбы с каждым куплетом становились все более убедительными, соблазнительными.
Кристиан, словно загипнотизированный, не мог оторвать от нее глаз. Пусть слова песни говорили всего лишь о танце, но то, как она пела, подразумевало куда большее. Он возбуждался все сильнее от каждого ее сладкого «пожалуйста». Желание трепетало, отзываясь на голос, на то, как длинные пальцы сжимали микрофон, как губы двигались, выговаривая каждый стих. Ее бедра покачивались, глаза были закрыты.
Неважно, какие у песни были слова, Джоли пела не о танце, она пела о любви. Он это знал.
Кристиан огляделся. Она сотворила это с каждым мужчиной к зале. Но ни у одного из них не будет ни единого шанса. Она будет принадлежать только ему. Только он займется с ней любовью.
Дождь барабанил по крыше бара, но мерное постукивание почти не нарушало оглушающую тишину внутри. Лишь изредка до Джоли доносились из зала негромкие звуки — звон стаканов или скрип стула, — но в основном она слышала только приглушённый шелест капель.
Она сидела в кабинете, пытаясь сосредоточиться на квитанциях и деньгах. Этот вечер был едва ли не самым удачным за все время, он принес отличную прибыль. Если такие дни будут чаще, ее дела пойдут в гору. Джоли знала, что должна быть просто в восторге. Но вместо этого она чувствовала лишь раздражение и мечтала оказаться отсюда как можно дальше, дома, в своей постели.
Снова раздался звон стекла — Кристиан мыл посуду. Она велела ему идти домой, сказав, что уберет всё сама, но он настоял на том, чтобы остаться.
— Ты не можешь идти пешком в такую погоду, — отрезал он.
Но ей хотелось почувствовать на лице прохладные капли дождя. Хотя, наверное, они испарятся, едва коснувшись ее кожи. Джоли просто кипела от ярости.
Кристиан способен свести с ума и взбесить любую женщину. Сперва он большую часть вечера ухлестывал за каждой юбкой в баре, словно моряк дальнего плавания, наконец-то оказавшийся на берегу. А потом остаток ночи он вертелся вокруг нее, бросая убийственные взгляды на каждого, кто осмелится всего лишь ей улыбнуться. Он вел себя, словно это она флиртовала с кем попало. Как будто он имел на нее какие-то права! Хотя совсем недавно заявил, что вовсе не собирается заводить с ней роман и брать на себя обязательства.