Мэри почувствовала себя так, словно вокруг нее разом исчез весь воздух. Ее грудь, чудилось, сдавило болью стыда.
Как горд отец! А она?
Впервые она подумала о том, что, если бы у них с Барятинским дело дошло до того, к чему они оба стремились, ей пришлось бы притворяться перед ним… притворяться девственницей!
«Что же я делаю? – подумала Мэри испуганно. – Что же я натворила?!»
– Как ты смогла выйти из дворца? – резко спросил отец. – Почему тебя никто не видел? Двери оставались без охраны?
Он как бы подсказывал ей ответ, помогал увернуться… Но вдруг Мэри поняла: больше врать она не в силах. Чувство собственного достоинства, утраченное было за последнее время, внезапно воскресло в ней. Это было похоже на ощущения преступника, приговоренного к казни, но знающего, что ему предстоит пройти мучительную пытку. Смерть кажется ему предпочтительней мучений, он готов на все, чтобы ускорить ее… так и Мэри готова была к любому наказанию, хоть даже к насильственному пострижению в монастырь, только бы не видеть больше слезы на глазах отца, не ощущать, как он сам же пытается подсказать ей удобную ложь.
– Давно, почти два года назад, я как-то раз заглянула к тебе в кабинет, – сказала Мэри спокойно. – В тот маленький, под лестницей. Я хотела повидать тебя, но там никого не оказалось. А когда я уходила, какой-то лакей прошел через незаметную дверь, скрытую портьерами. Запер ее и не заметил, как выронил ключ. Я подобрала его, спрятала… а потом однажды воспользовалась им.
– Только однажды? – недоверчиво спросил отец.
– Клянусь, – кивнула Мэри. – Я спрятала ключ и больше не дотрагивалась до него. Вот он, видишь?
Она подбежала к кадке с кустом чайной розы и погрузила пальцы в мягкую землю. На свет Божий появилась скукожившаяся от долгого лежания в мягкой земле коробочка. Мэри, брезгливо морщась – чудилось, что от коробочки пахнет тленом, – раскрыла ее. На зеленом шелке, которым та была обита изнутри, отпечатались пятна плесени, да и медный ключ был весь зеленый.
Мгновение император оцепенело смотрел на него, а потом воскликнул изумленно:
– Так это ты открывала мою шкатулку?!
– Какую шкатулку? – испуганно уставилась на него Мэри, но Николай Павлович потряс перед ее носом указательным пальцем:
– Не лги мне! Год назад пересаживали пальмы в зимнем саду и там нашли янтарную трубку… Помнишь ее? Мне принес ее лакей, и я никак не мог понять, как один из редкостных экспонатов моей коллекции оказался зарыт под пальмой. Я голову ломал, кто был тот воришка, наверное, какой-то нечистый на руку лакеишка. А оказывается…