Вместо того, чтобы высмеять подобные опасения, король нахмурил брови.
— Должен признать, вы угадали: шидловецкий предан Габсбургам. После победы Фердинанда под Токаем он от своего имени послал ему письмо с поздравлением и словами восхищения.
— Польский канцлер? — негодовала Бона. — Ах, если бы это только было в моей власти, я бы отобрала у него и королевскую канцелярию, и звание краковского каштеляна.
— С тем чтобы передать это кому?
— Ну, скажем, Кмите.
— Кмите? — удивился король. — Он слишком дерзок, самоуверен.
— Коль скоро Тарновский стал гетманом, пусть Кмита получит большую королевскую печать, — настаивала Бона.
— Ненависть держит эту пару в одной упряжке и губит их, как других — любовь.
— Тогда, быть может, стоит передать ее Бонеру? Я вижу на вашем лице недовольство. Тогда Гамрату? Он ловкий политик.
У короля снова вытянулось лицо.
— Нет, Гамрат слишком молод. Никто из них не обладает канцлерским умом.
— И, наверное, потому никто из них не берет у Габсбургов дукатов, — сказала она, уже не скрывая гнева. — Впрочем! Поговорим об охоте. Из Литвы привезли к нам в клетке злого медведя, пора ехать в Неполомице. Я велела вынести клетку к берегу Вислы, чтобы тотчас же, как только откроют дверцы, он мог бы устремиться в лес. В помощь охотникам выйдут и три сотни мужиков с копьями.
— Вы достойны восхищения! — воскликнул король, улыбаясь. — Если бы это вы устремились на выручку чехам и венграм! Кто знает? Быть может, тогда ни под Токаем, ни под Могачем не было бы роковых развязок…
Перед выездом на большую охоту королева допытывалась у Паппакоды, правда ли, что Шидловецкий каждый год получает у Вены круглую сумму, но ее вездесущий казначей на этот раз молчал. То ли и впрямь не знал ни о чем, то ли притворялся, что не знает. Тогда она обратилась с тем же вопросом к Алифио и уже дня через два-три получила ответ: канцлер не только брал у Габсбургов золото, но недавно получил от императора Карла из Испании записи рассказа Кортеса о завоевании им Мексики и портрет покорителя этой части Нового Света.
— Вам написал об этом Дантышек? — спросила Бона. — Но почему же он ни словечком не обмолвился об этом… нам?
— Я полагаю, — после недолгого замешательства отвечал Алифио, — что всю правду о Шидловецком король узнал из этого источника. Но вам, светлейшая госпожа, он не решился об этом сообщить, дабы советник его не показался вам смешным. Ведь Дантышек доложил королю еще и о том, что Шидловецкий просил императора прислать ему в дар хотя бы одного… живого индейца.
— Живого индейца? — изумилась Бона. — Вместо карлика? Как заморское чудо?