— И держать совет с гетманом? Ходить в походы?
— Нет! Еще не время.
— Учиться управлять? У канцлера Шидловецкого? Томицкого?
Она почувствовала невольное раздражение.
— Нет! И еще раз нет! С чего это пришло тебе в голову? Неожиданно он выпрямился, высоко подняв голову.
— Я — король!
— Ты еще никто, понимаешь? — вспыхнула Бона. — Ты маленький мальчик. Понимаешь?
ВатЫпо! ВатЫпо!
Он скривился, нахмурив лоб.
— Все должно было измениться. А между тем…
Бона не смогла удержаться от охватившего ее гнева.
— Не гримасничай! Терпеть этого не могу! Будущему королю надлежит еще долгая эдукация. Ею займется маршал Вольский и мой соотечественник Секулюс. Да еще… Турниры, псарня и охота… — добавила она мягче.
— А лошади? — спросил Август оживившись, глаза у него заблестели.
— Лошади, да! Только смотри! Иногда они могут сбросить седока, могут и понести… А ты — единственный наследник трона.
— Уже не наследник. Король, — поправил он.
— Ваз1а! Король? Король по нашей милости! По моей воле! — разъярилась она. — Изволь об этом помнить. А сейчас… Ваше королевское величество можете уйти. Аудиенция окончена.
Август поклонился и вышел с обоими сановниками, однако за дверью не выдержал и сказал Алифио:
— Не понимаю. Ведь это я должен теперь давать аудиенции? Да или нет?
Алифио почтительно наклонил голову, но ответил уклончиво:
— Собственно, да. Хотя, скорее… нет. Сигизмунд Август пожал плечами и вздохнул:
— Санта Мадонна!
Он не ведал, что всего лишь повторяет запомнившиеся ему с детства слова матери и что она в это время в своей опочивальне, сорвав драгоценное ожерелье и бросив его Марине, повторяет их в исступлении, с негодованием и злостью:
— Санта Мадонна! Еще и это! Щенок показывает зубы! К чему ему уроки Тарновского, Томицкого? Чтобы научиться повелевать? К чему военные стычки? Чтобы вырасти коронованным героем? О чем он мечтает? Уж не думает ли он столкнуть с трона… меня? О боже! Что за амбиции!
А может, его подучили враги наши? Ты ничего не слышала?!
— При дворе в ходу немало сплетен и пересудов. Сенаторы крайне возмущены, негодуют…
— Только лишь они? Я также.
— Светлейшая госпожа, вы, несмотря на все, поставили на своем. Королевич стал королем… — старалась успокоить свою повелительницу Марина.
— О да, — согласилась королева. — Мне не нужно больше, дрожать от страха, как тогда, в Вильне, когда государь занемог. Однако я вовсе не затем разделалась со страхом, чтобы бояться снова. Август! Десятилетний отрок! Нужно сразу пресечь все его притязания и капризы! Он должен понять, что в Польше ничего не изменилось. Здесь два короля, но всего одна королева.