— Кмита весьма надменен и смутьян.
— Неужто? — удивилась королева. — Он предан вам всей душой.
— Мне?
— Вам и династии Ягеллонов. Он старше Тарновского, а посему так спешит занять высокую должность.
Сигизмунд подошел к Боне вплотную и долго вглядывался в ее лицо.
— Бог мой! Столько хитроумных замыслов в столь очаровательной головке, — наконец произнес он.
— Неужто среди них не бывает и такого: «Я тоже спешу»? Но не к королю, раздающему благодеяния. А к супругу. Почему вы отвернулись? Спрятали лицо? Боже, почему вы залились румянцем?
Бона ответила очень тихо и страстно:
— Италийские женщины — это воистину ую1а сРатоге, на которой можно сыграть дивную любовную песнь, но только если…
— Если? — переспросил король.
— Если умеешь играть.
— Ваш ответ не прям, — огорчился король. — Он не может быть утехой для сердца.
Она улыбнулась.
— Сегодня вечером я попробую дать вам ответ, который, я надеюсь, будет для вас утешением.
В следующее мгновение король заключил Бону в объятия…
Они расстались лишь на рассвете, и король, уходя, еще раз коснулся разметавшихся на подушке волос и прошептал:
— Вы правы. Воистину.
Она осталась одна, сонная, понимая, что уже не уснет до прихода Марины или Анны, которые придут ее будить. Ее двор… Теперь придворные дамы были подобраны по ее воле, а не так, как было условлено перед свадьбой. Нет, нет, она не чувствует себя одинокой, разве что с годами придворные девушки выйдут замуж за королевских дворян, одряхлеют старые слуги…
В эту ночь она не беседовала с королем о делах, говорила с ним лишь на языке любви и ничуть не жалеет об этом. Ее юное тело истосковалось по ласкам, а кроме того… Она дала себе слово, что, подобно Елизавете из династии Ягеллонов, станет матерью королей, и в эти годы, годы первого знакомства с чужой страной, двором и языком, постарается почаще наклоняться над колыбелью, подарком из Бари, серебряной колыбелью Ягеллонов. За эти годы она приучит здешних женщин одеваться на итальянский манер, познакомит двор с итальянской кухней, с тамошними плодами и зеленью. Оживший Вавель запоет и затанцует, и двор Боны, супруги Сигизмунда Ягеллона, прославится на всю Европу. Да… вот еще — лошади. Нужно также позаботиться и о том, чтобы в королевских конюшнях были лошади самых лучших кровей…
Она закрыла глаза и вновь увидела себя во главе свадебного кортежа: вот она гарцует на своей любимой белой кобыле, скачет по лесной дороге, выезжает на опушку леса. Тогда она чувствовала себя не менее счастливой и не менее усталой, чем после нынешней ночи. Изабелла… Дочь…