— Я-то была уверена, что причина в твоей неудаче с Джоан, — сказала она. — Последнее время я делала все возможное, чтобы ты, наконец, увидел мою преданность и бескорыстие. Хотела доказать, что я не эгоистка, что готова всем пожертвовать ради тебя. Мне казалось, твой опыт с ней заставляет тебя чувствовать…
— Я знаю, что ты совсем не такая, как Джоан, — горячо заверил он, — и всегда знал это.
Наступившая тишина показалась Кейси невыносимой.
— Я люблю тебя. — Она закусила губу, потом добавила: — Я любила всегда, сколько себя помню.
Она уныло вздохнула.
— Не могу поверить, что ты можешь позволить такой мелочи, как разница в возрасте, встать между нами.
Он только еще плотнее сжал губы. В этот момент Кейси поняла, что вся ее жизнь переменилась. Любовь оказалась чувством хрупким и трепетным, словно крылья бабочки. Самым таинственным и неподвластным из тех, что доступны человеку. Любовь нельзя внушить, нельзя завоевать хитростью. Любовь можно только дарить по собственной воле, легко, открыто, от всего сердца. Без всяких условностей и ответных ожиданий.
Она думала, что Блэйк захочет сам подарить ей свою любовь, но теперь поняла, что этому не суждено случиться.
Не сказав больше ни слова, Кейси подняла с пола сумку, повернулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Блэйк сидел в гостиной. В три часа утра комната была погружена в кромешную тьму. Никогда еще его дом не казался ему таким пустым и безжизненным.
Сон не шел, к еде он даже не притронулся. Казалось, его покинули все чувства и желания. Внутри был мрак, словно там лежал толстый, непроницаемый слой угольной пыли.
Кейси открыла ему свою любовь, чтобы тут же оказаться отвергнутой. Он попытался представить, что она пережила, и у него сжалось от мучительной тоски и сострадания. А она ведь права — с самого начала он ничуть не уступал ей в коварстве и умении манипулировать. Конечно, он делал это только из самых лучших побуждений, не так ли?
Блэйк потер лоб.
А не женился ли он на ней, только чтобы кто-нибудь другой, кроме него, не овладел Кейси?! Он вспомнил, с какой готовностью его тело отозвалось на ее призыв в ту самую ночь. Одних только ее поцелуев и ласковых поглаживаний было достаточно, чтобы он утратил способность соображать, не говоря уж о том, что происходило с ним дальше. И какой пустой стала его постель без Кейси. Впрочем, он был готов мириться с неудовлетворенной страстью, довольствуясь тем, что, по крайней мере, она жила в его квартире. Теперь же эти комнаты словно вымерли, и он чувствовал себя нестерпимо одиноким.
Нет, все-таки лучше, что она ушла. Ему давно следовало отпустить ее от себя, а он все медлил.