— А Дэниел дал понять, что я сохла по тебе все эти годы! Что, должно быть, крайне польстило твоему мужскому самолюбию.
— Нет, это было совсем по-другому, — решительно возразил Гарольд. — Ты же знаешь, Дэниел всегда был на твоей стороне.
— Как бы не так. — Анна усмехнулась. — Ты не знаешь и половины всей истории. Он в ярости накинулся на меня, когда узнал, что я пригласила тебя на Рождество. Он считал, что ты имеешь на меня какие-то непристойные сексуальные виды.
— Хотя я, как дурак, — Гарольд грустно улыбнулся, — был единственным из окружающих тебя мужчин, кто их не имел.
— Не сыпь соль на раны! Я это и так прекрасно знаю. — Анна театрально вздохнула. — Как грустно, ей-богу, вспоминать, что я безответно была влюблена в тебя.
— Это в самом деле было так, Энни? — мягко спросил Гарольд, заглядывая ей в глаза. — И что я такого сделал, что твое чувство исчезло?
— Ничего, Гарольд. Ты ровным счетом ничего не делал. — В голосе Анны звучало такое уныние, что Гарольд смутился.
— Наверное, — в его глазах вспыхнул огонек понимания, — ты предпочла бы, чтобы я, как все прочие, пытался соблазнить тебя.
— Нет, вовсе не это. Я мечтала о любви — настоящей, глубокой. О вожделении и сексе я тогда ничего не знала.
— Но с тех пор ты, надеюсь, чему-нибудь научилась, — с невеселой улыбкой сказал Гарольд.
— Конечно, а ты как думал! Я, хоть и жила в глуши, но не монахиней.
Засмеявшись, Гарольд бережно сжал ее руки.
— Объясни мне: если Дэниел возражал против моего присутствия на праздновании Рождества, почему он держался приветливо и, пожалуй, даже дружелюбно?
— Потому, что ты был старше всех нас и явно не рвался ухаживать за мной. И, успокоившись, мой брат решил, что ты неплохой парень, — улыбнувшись, объяснила Анна. — Но вот остальных твоя персона серьезно обеспокоила.
— Как это мне удалось? — удивился Гарольд.
— Ты был совершенно невосприимчив к моему робкому обожанию, а я была к тебе более чем неравнодушна. Впрочем, со мной мои близкие никогда этот вопрос не обсуждали, — уточнила она. — Но я-то знала, что они тревожатся. Грег, думаю, до сих пор неспокоен.
Гарольд нахмурился.
— С чего бы ему волноваться?
— Он всем желает добра и мечтает, чтобы все вокруг жили так же счастливо, как они с Кристин.
— И он, очевидно, считает, что со мной у тебя на это нет шансов.
— Именно. — Анна зябко поёжилась, вечерний холод уже заметно ощущался.
— Пойдем в дом. — Гарольд взял ее за руку. — Ты совсем замерзла.