И именно в первый день кажется, что та, московская жизнь исчезла навсегда… Да, самое будет время заводить душевные разговоры с новыми знакомыми, наталкивая на нужные темы. Самое время – выуживать у них нужную информацию, потрошить их – о Маруеве, о Карине, о Дрожжине, об их таинственном «Дронте».
Но это будет и самое беспокойное время… Оставить Настю одну с этими взбудораженными, пьяными, раскованными… Ради чего? Даже если он сегодня обнаружит убийцу Маруева… Черт с ним! Все это одной ее улыбки не стоит…
Очевидно, жалобные взгляды, которые Олег все чаще бросал на Настю, были очень выразительные, очень… говорящие. В последний момент, когда все разместились перед столом и отслеживали наполнение стаканов, она с возгласом: «Всем мыть руки, грязнули» схватила Олега и потащила его к ручью. За ними последовали только смех и слегка ехидные, но пока еще сдержанные реплики…
Вода была не просто холодной, а ледяной. Настя наклонилась, произвела символическое омовение, почти сразу вскочила и, оглянувшись, обняла Олега мокрыми руками. Позиция была очень удобная – и жениха приятно обнять, и из-за его плеча отлично видно, что никто не удалился от стола – не подслушивает ее монолог:
– Я все понимаю, Олег… Ты только обо мне не беспокойся. Работай, а я… Мне кого на себя взять, Дрожжина? И что надо выяснить?
– Нет, Настя, Дрожжина пока не трогаем. Возьми Николая и Тиграна… Только с Тиграном – ни на шаг от костра.
– Не доверяешь?
– Ему не доверяю… Южный человек… И не будь назойливой – так, общие вопросы: кто, откуда, как с этой фирмой связался, где были, что делали… Очень осторожно… И будь все время на поляне – стол, костер, машины…
– Ревнивый ты, Олег…
– Не ревнивый, а трезво оцениваю обстановку!
– Ну, раз трезво оцениваешь – пошли к столу… И не бойся ты ничего – мы же с тобой на работе…
Их ждали. Как только Олег и Настя заняли свои места, зазвучал первый тост – полковник начал на правах хозяина:
– Друзья – москвичи. Я прошу сегодня забыть о делах и о политике. Вот недавно я одну группу принимал… Я им про вечный зов природы, про идущего на нерест лосося, а один мне: «Эта рыба добивается своей цели потому, что она красная и потому, что в едином строю, плечом к плечу, невзирая ни на что…» И все сразу о своих партийных делах: как власть делить будут, кого сажать будут… А через день – другая группа. Те – в другую сторону: цены на икру, способы доставки, наличная оплата, сеть дилеров, поправка на инфляцию… Не умеете вы, москвичи отдыхать. Не умеете о вечном думать… Вот эти вулканы стоят себе и стоят. А лосось – как идет на нерест, так и при Ленине шел, и при Екатерине, и при Владимире Мономахе, и до него… И после нас будет…