— Между прочим, когда меня ранило, первая мысль была — остаться в строю. Бить врага, гнать его с китайской земли, — сказал он Ане, отрешенно глядя в сторону. — А теперь думаю: кто оценит мой боевой порыв? Эх, святая наивность!
— Как кто? Все заметят, кто будет идти с вами рядом, — возразила Аня.
— Замечают, да не всех, — ответил Драгунский. — Вот Сережку, к примеру...
Валерий долго лежал молча, потом снова заговорил про лесную сторожку, где умирал матрос Ураган.
— Хватит вам! Ну что вы наводите скуку на раненых своим Ураганом?
Аня до вчерашнего дня относилась к Валерию так же, как и ко всем другим, иногда просто не замечала его. А теперь ненавидела за нытье и желание казаться необычайно умным и даже за то, что он носит Сережкину тельняшку. Зачем он напялил ее?
«Вот ведь как устроено в жизни: кто постыл — тот рядом, а кто нужен — того не дозовешься», — подумала она, сидя у борта и глядя на сумрачные скалы. Но разве приятно было бы, если бы здесь лежал Иволгин? Нет-нет! Этого она не хочет. Ни в коем случае!
Аня в последние дни редко видела Иволгина. Он раздобыл трофейный японский мотоцикл и носится теперь по ухабам и рытвинам — того гляди, шею свернет. Ходит весь в ссадинах, но даже зеленкой не дает себя помазать.
Мотоцикл Сергей называет «Игренькой». Сегодня он на своем «Игреньке» по заданию комбрига с утра уехал к самоходчикам, и до сих пор от него ни слуху ни духу. Как только поблизости начинал трещать мотор, Аня бросалась к борту.
Валерий терпеливо выносил толчки и тряску. Порой ему хотелось признаться совершенно откровенно: «Милая Аня, это ты, ты моя главная мучительница! Ты причина моих обид и несчастий!»
Но сказать этого Валерий не мог: не позволяло самолюбие. И к чему теперь эти слова? Видел он, как металась Аня у подножия Верблюжьей, искала Иволгина. А утром еще больше утвердился в своей догадке, когда увидел сияющие от радости и мокрые от слез Анины глаза, глядевшие на Сережку. Так бурно радоваться могут только женщины, которые любят.
Утром Аня перевязывала Валерию рану, прикасаясь к ней нежно, осторожно. От этих прикосновений, от Аниной близости Валерию стало приятно, и в душе опять затеплился маленький огонек надежды. Но мимо санитарной машины промчался на мотоцикле Иволгин. Как Аня взволновалась! И погасла надежда Валерия, как гаснет на ветру едва вспыхнувшая спичка.
— Все, решено — подамся в медсанбат! А оттуда попрошусь в другую часть, — громко сказал он, выкинув за борт догоревшую папиросу. — Надоели вы мне!
— Ну и уходите куда хотите, — вспыхнула Аня. — Говорят, походный госпиталь подтянулся к нам. Завтра же отвезу вас, чтобы не ныли...