— Да-а, товарищ генерал, — с шутливой укоризной протянул Викентий Иванович. — Нехорошо получилось: сами уехали, а бутугурцев оставили. Какие слезные письма они писали вам на фронт!
— Письма? Не получал вроде...
— Зачитайте генералу хоть с опозданием, — попросил Викентий Иванович.
Все оживились. Бухарбай достал из тумбочки помятый лист бумаги, сел поближе к коптилке, начал читать, сдерживая смех:
«Ванька-взводный, двадцатилетний парень, был послан на службу в Забайкалье. Как-то темной ночью он развел по огневым точкам бойцов, залез в нетопленый блиндаж и, коченея от холода, принялся писать под вой пурги письмо своему бывшему командиру дивизии генералу Державину: «Милый дедушка Георгий Ферапонтович! Я пишу тебе письмо. Нет больше сил моих тянуть эту лямку. Каждый день одно и то же — копай землю да стреляй по фанере. А ежели про западный фронт помянешь, то начальство готово бить тебя чем попади как разлагателя восточной обороны».
Все захохотали, Бухарбай невозмутимо продолжал читать дальше:
«А вчерась мне была выволочка. Сидел я на лекции о значении саперной лопаты да по нечаянности заснул...»
Он остановился, взглянул на Державина. Тот поощрительно кивнул:
— Читай дальше! Читай.
«А касаемо женской части — и думать не моги, — жаловался далее Ванька-взводный. — Одна девушка на весь батальон — вот так хочешь, так и живи...»
Письмо заканчивалось точь-в-точь, как у чеховского Ваньки Жукова:
«Милый дедушка! Возьми меня отседова, а то помру».
— Ну насмешили, насмешили! — сказал Державин и попросил воды.
Будыкин, зная, что генерал любит крепкий чай, предложил ему чаю. Драгунский наполнил стакан, поставил перед генералом.
— Скажите, товарищ генерал, — спросил он, — неужели мы простим самураям все их пакости? Неужели забудем, как они мотали из нас жилы все эти четыре года?
— Да разве четыре только! Все тринадцать, — поправил Будыкин.
Державин молча размешивал в стакане сахар.
В землянке тишина. Еле слышно скрипнул стол, за дощатой обшивкой прошуршала земля — прошмыгнула полевая мышь. Генерал, конечно, знал больше, чем его собеседники, но мог ли он разглашать тайну, да еще в одном километре от государственной границы?
Офицеры начали строить догадки, искать ответ на вопрос старшины Цыбули: «Шо ж воно будэ туточки, на Востоке?» Генерал все молчал, потом проронил неопределенно:
— Сие от нас не зависит. Трудно предугадать события. Оракулов нынче нет. — Он выдержал длинную паузу и продолжал: — На Восток я ехал с батяней своим, лейтенант его видел. — Державин повернулся к Иволгину. — Так вот, родитель мой наказывал: «Смотрите японца не прозевайте, как прозевали немца». И еще такой дал совет: «Волков, говорит, надо бить в степных балках да в лесных сограх. Не ждать, пока они в овечью кошару пожалуют».