Это был рабочий дневник, а кроме того еще дневник, отдельно, вел Аркадий Натанович. Довольно регулярно. У себя дома. У него накопилось довольно много дневников, по сути дела тоже рабочих. Он туда записывал свои собственные работы, связанные с переводами, как правило. И такой же дневник был у меня. Я его вёл очень плохо. Десять раз начинал, десять раз прерывался. Ну, наверное, тоже какие-то мысли там сохранились. Но главный дневник — это рабочий дневник».
Остается надеяться, что когда-нибудь в каком-либо из академических изданий произведений АБС тексты упомянутых дневников будут приведены полностью. Просто потому, что это интересно.
Итак, март 1965-го (между прочим — год Змеи). Молодые писатели впервые в Гаграх. В Доме творчества. С большим желанием хорошо отдохнуть и хорошо поработать. У них масса идей, готовых к воплощению. И тут АБС обнаруживают, что находятся в состоянии кризиса.
БН: «… ничего не получилось. Сейчас я уже не знаю (или не помню), почему. Не шло. Застопорило. Опять застопорило, как это уже случилось с нами четыре года назад, во время работы над „Попыткой к бегству“».
Братья все-таки справляются с состоянием мучительной безысходности и набрасывают сначала план, а затем и первоначальный текст того, что в девяностых годах прошлого века становится известным как «Беспокойство». Прообраз, или, если угодно, прототип «Улитки на склоне».
20 марта работа над повестью была завершена. А 21-го авторы решили, что их произведение считать законченным нельзя. Главы, рассказывающие о Лесе, — годились, всё остальное — нет. Остальное их не устраивало. В нём «ситуация не сливалась с концепцией».
БН: «Кризис породил половину повести, но никуда не делся, он по-прежнему нависал над нами. Такого вот двойного кризиса („с разделяющимися боеголовками“) мы еще не видывали. Но настоящего отчаяния уже не было — мы были (почему-то) уверены, что с проблемой справимся.
В следующий раз мы встретились в конце апреля <в Ленинграде — Ш.М.> Увы, я уже не помню сейчас, как и кому пришла в голову генеральная идея, определившая содержание и суть второй половины повести. В дневнике, к сожалению, этого нет. В дневнике, собственно, и сама по себе формулировка идеи отсутствует. Просто 28 апреля вдруг появляется запись: „Горбовский — Перец, Атос — Зыков“. И тут же: „1. Убежавшая машинка; 2. Сборы в лес…“ <…> 30 апреля в дневнике впервые появляется слово „Управление“ <…> Идет подробный план первой главы, обрывки будущих рассуждений героев, и вот — фундаментального значения строчка: „Лес — будущее“».