Она снова заведет разговор о том, что папа перестал уделять ей внимание, с тоской подумала Валери. А мне придется ее успокаивать и говорить об отце так, словно он все еще жив.
— Я давно не ходила к нему на могилу, — вдруг сказала Рене.
Валери уставилась на нее с благоговейным ужасом. Все уже давно привыкли к тому, что Рене полностью погрузилась в свой выдуманный мир, где была счастлива со своим мужем и детьми. Никто не спорил с ней, когда она вдруг начинала рассказывать, как чудесно провела со своим мужем прошлый уик-энд или как ходила с ним в ресторан, который на самом деле закрыли много лет назад.
— Повтори, что ты сейчас сказала, — прошептала Валери, вцепившись в подлокотники кресла.
— Мне так стыдно. — По щеке Рене скатилась крупная слеза. — Я совсем о нем забыла. А ведь я вдова. Мне нужно регулярно навещать могилу мужа.
— Уверена, он не осудил бы тебя… — тщательно подбирая каждое слово, сказала Валери.
— Мне все равно не по себе. Ты не могла бы завтра сходить туда со мной?
— Конечно. Как скажешь.
Рене улыбнулась и вытерла слезы платком. Валери одарила мать ответной улыбкой, хотя сама едва сдерживала подступающие рыдания. Что вдруг произошло? Пять лет Рене пряталась от окружающего мира, отказывалась верить в смерть мужа — и вдруг совершенно неожиданно пришла в себя.
Мой отец погиб за год до моего совершеннолетия, размышляла Валери, разглядывая свои туфли. Мама держалась целый год, пыталась научиться жить без своего любимого мужа, а потом сломалась. И произошло это после отъезда Коула, когда я впала в депрессию и перестала с ней разговаривать. Косвенно я виновата в том, что мама заболела. Наверное, она очень переживала за меня, не знала, как утешить, какие слова произнести. И упрекала себя в том, что не может мне помочь. Сначала она перестала нормально питаться, потом и вовсе заперлась в своей комнате и в конце концов начала фантазировать…
Психиатры говорили, что из этого состояния Рене можно вывести, но она отказывалась от помощи, устраивая настоящую истерику всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал при ней о докторах.
— Я могу сделать для тебя что-нибудь еще? — спросила Валери, поднимая на нее взгляд.
Рене стояла все в той же позе, задумчиво рассматривая платок. Услышав вопрос дочери, она оживилась и кивнула.
— Попроси Одри приготовить на ужин оладьи. Я так давно их не ела.
— Хорошо, мама, — сказала Валери, вскакивая и отворачиваясь, чтобы Рене не увидела ее слезы. — Ох, какая красивая картина на стене! Я раньше никогда ее особенно не рассматривала.
— Твой папа подарил мне ее на одну из годовщин свадьбы… Ты иди, милая. Я слышала, как Росс говорил, что у вас намечается вечеринка.