Валери потянулась к салатнику и вздрогнула: Коул под столом сжал ее левое колено.
— И что же это ты творишь? — шепотом спросила она, с трудом удерживая на своих губах улыбку.
— Играю с огнем. Когда-то ты сказала, что находишь это занятие очень эротичным.
— Если обожжешься — не жалуйся.
— Напротив, я жду, когда же ты раскалишься до такой степени, что пойдет дым.
— Не пойму, на что ты надеешься?
— Не могу пока тебе сказать. На нас смотрит твой Арнольд. Судя по всему, грядет очередная ссора.
Валери плюхнула на свою тарелку ложку салата и едва не уронила салатник, когда ставила его на место.
Коул и думал убирать ладонь с ее колена. А она не могла отодвинуться, потому что места за столом было мало и все сидели, касаясь друг друга локтями.
— О чем ты с ним говорила? — ревниво спросил Арнольд.
— Не начинай!
— Я просто спросил.
— А я просто посоветовала.
— Не сердись на меня. Мы же только сегодня помирились.
— Вот и помни об этом.
Пытаясь заслужить ее прощение, Арнольд опустил под стол руку и погладил Валери по правому колену.
Она нервно захихикала:
— Прекрати!
— Вот еще. Ты моя будущая жена, я имею право гладить тебя там, где мне хочется.
— Но не у всех же на виду!
— Так ведь никто на нас не смотрит.
— А если посмотрят?
— То не заметят ничего странного. А если даже и заметят, — предвосхищая ее следующий вопрос, сказал Арнольд, — то ничего не скажут!
Что за дикая ситуация?! — занервничала Валери. И как мне из нее выпутаться? Меня гладят по коленкам двое мужчин, а я не могу даже с места сдвинуться!
— Я тебя ударю, если руку не уберешь, — зашипела Валери на Коула спустя несколько минут.
— И будешь выглядеть глупо. Как ты объяснишь приступ внезапной агрессии?
— Я расскажу о причинах, будь уверен.
— Никто тебе не поверит. А Арнольд в очередной раз устроит тебе сцену.
— Коул, ну пожалуйста! — решив прибегнуть к новой тактике, взмолилась она. — Я очень тебя прошу!
— Ты представить себе не можешь, что я чувствую, когда ты так смотришь на меня и еще стонешь при этом, — сказал он, наклоняясь к ней.
Его теплые карие глаза завораживали. Валери перестала слышать, что говорят вокруг. Существовал только он, Коул. Еще миг — и она бы его поцеловала, но тут Арнольд раскашлялся, поперхнувшись вином.
Валери быстро отвернулась от Коула, надеясь, что никто ничего не заметил. Однако перехватив взгляд Эдварда, она поняла, что ее, что называется, поймали за руку.
Зато хоть Арнольд забыл про ее колено!
Она почти ничего не ела, потому что у нее напрочь пропал аппетит. Беседу Валери кое-как поддерживала, но пару раз невпопад ответила на вопросы, которые ей задали. Эдвард с каждой минутой мрачнел все больше. Его вряд ли кто-то мог бы назвать поборником нравственности, однако он еще в ранней юности подхватил «братскую лихорадку» — так Валери называла стремление Джаспера, Росса и Эдварда следить за каждым ее шагом и бесконечно поучать.