— Меня — нет, — с довольным видом сказал он. — Никогда не шантажировали… пока. А почему вы решили, что это может произойти?
Я вздохнул. Сегодня мне не везло. По крайней мере, с мужчинами.
— Я пытаюсь найти человека по имени Уилфред Джелликоу. Вам это имя что-нибудь говорит?
— Нет. — Мартин слегка нахмурился. — Может быть, когда-то и слышал, но не более.
— Вы могли слышать его, когда ваша фирма защищала на бракоразводном процессе права миссис Глэдис Джелликоу. Около года тому назад.
Он кивнул:
— Возможно. Но все равно этим, должно быть, занимался кто-то из рядовых сотрудников фирмы.
Это действительно было так. Об этом я уже знал. Мартин снова взглянул на часы. На этот раз более открыто.
И тут я с ходу выложил ему все, что знал: о его депутатстве, о стадионе для проведения собачьих бегов, который превратился в ипподром, о его доходах от акций и всем остальном. Закончив, я поделился с ним своими выводами: Джелликоу, обладая такой информацией, мог бы оказать на него давление и попытаться сорвать куш, зная об известности и богатстве Мартина, а также о его намерении баллотироваться в Конгресс.
Все время, пока я говорил, Мартин сидел молча. И только когда я закончил, спросил:
— Это все?
Я кивнул, а он спокойно продолжил:
— Во-первых, я не знаю вашего мистера Джелликоу. Никогда, насколько помню, не встречался с ним и, — тут он слегка улыбнулся, — надеюсь, никогда не встречусь. Во-вторых, отсюда следует, что он со мной не говорил и не пытался меня шантажировать. Как не пытался и кто-либо другой, потому что я просто вышвырнул бы такого типа в окно. А оно на шестнадцатом этаже, и под ним твердый тротуар.
Он показал большим пальцем на окно за его спиной.
— В-третьих, я действительно слышал об этой истории с беговой дорожкой для собак — или лошадей — точно не знаю. — Он улыбнулся. Хорошо еще, что он не стал прикидываться, что эта история ему не знакома. — Однако человека, который был связан с этим делом, звали Джордж Мартин, или Джордж Л. Мартин, и я, Дж. Лоуренс Мартин, не имею к нему никакого отношения. В-четвертых, этот Джордж Мартин, кто бы он ни был, не совершил преступления, из-за которого у него могли бы возникнуть осложнения с законом. И следовательно, абсолютно нет оснований — я совершенно в этом уверен, — чтобы кто-то попытался его шантажировать. Итак, все это никоим образом меня не касается. Есть еще вопросы?
— Нет.
— Теперь последнее: если мне еще раз придется посмотреть на часы, я вас вышвырну в окно. А оно…
— Да, знаю. На шестнадцатом этаже, и под ним твердый тротуар.
Он улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и ушел.