В исступлении Кора часто-часто задышала, и вдыхаемый запах мужчины еще больше усилил желание, помог преодолеть страх. Нестерпимая жажда наслаждения причиняла почти физическую боль, однако Дон не спешил окончить свою пытку, все медля продвинуть руку на оставшиеся считанные дюймы. Кора выгнулась дугой, широко раздвинула ноги.
Знак полной капитуляции.
Дон, наверное, ждал именно этого. Он еще сильнее напрягся и с тяжелым вздохом — наконец-то! — подвинул руку еще ниже. К месту, которого до него не касался ни один мужчина в мире.
Кора на мгновение замерла. Хоть и страстно желанная, эта ласка… Прикосновение к самой заветной части тела смутило ее. Она была еще невинна, и ощущение мужской руки там оказалось слишком сильным потрясением. Кора чуть не потеряла создание.
Но постепенно мучительное желание, волнами расходясь от живота по всему телу, подавило страх и смущение. Пальцы Дона нежно порхали над трепещущей плотью, словно перебирая лепестки прекрасной розы. Розы, покрытой росой и распустившейся навстречу солнцу. Завороженная захватывающим дух восторгом, Кора запрокинула голову и застонала. Древнее колдовство любви открыло ей мир, в котором не было места ничему, кроме всепоглощающей чувственности.
— Ты готова? — Словно издалека до нее донесся хриплый голос Дона, высвобождая из долгого плена все новые и новые оттенки страсти.
— Да, да, да! — еле слышно стонала Кора. — Да, дорогой, я готова…
Он поцеловал ее в губы и в этот же момент приник к ней. Кора чувствовала все — как его плоть скользнула между ее бедер и дальше… На мгновение сердце перестало биться, когда он наткнулся на последний барьер, стоявший между ними…
Шок Дона трудно было передать. Каждый мускул на его теле напрягся, превратившись в камень, с губ сорвалось проклятие, показывая, насколько сильно он растерян. Коре показалось, что сейчас он выйдет из нее и сказка закончится. С жалобным стоном она сомкнула ноги за его спиной, заставляя двигаться дальше… И он подчинился.
Кору пронзила острая боль, но страстно целующие ее губы Дона помешали вскрикнуть, и очень скоро все неприятные ощущения растворились в неземном наслаждении.
Она и понятия не имела о глубине и силе чувств, которые вызвали к жизни ласки Дона, о бурном экстазе, который вновь и вновь он заставлял ее испытывать, прежде чем уступил наконец ее мольбам о пощаде. Для первого раза обрушившееся на нее потрясение было чересчур сильным. И вот он в последний раз увлек ее в полет над безбрежным океаном бурлящей страсти, и потом они медленно, очень медленно вернулись обратно в мир, который теперь для них изменился. И Дон, такой же опустошенный и счастливый, лежал рядом с ней, не размыкая своего ласкового и сильного объятия.