Он не нашелся что ответить.
Тот день оставил у него ощущение неловкости и неуверенности во многих отношениях, не меньшим из которых было нескончаемое беспокойство. Почему это случилось? Он здоровый мужчина — удивительно здоровый, благодарение Богу, — который склонен жить одним днем, особенно когда дело касается женщин. Конечно, не в его привычках заниматься любовью с одной и думать о другой. Да еще не о ком-нибудь, а именно об этой несносной кокетке.
Деклан не знал, что с ним такое, но, похоже, не мог изгнать Кейру из своих мыслей. Он видел ее улыбку, слышал ее смех. Вспоминал, как честно и прямо она говорит о каждой мелочи, и ее очевидную привязанность к сироте, которую та взяла под свое крыло.
И как будто этого мало, он все еще ощущал ее маленькие груди в своей ладони. И тот поцелуй… да поможет ему Бог! Девушка была явно неопытной, но такой пылкой. Это распаляло его как зеленого юнца.
Чтобы отвлечься, Деклан занялся своими лошадьми, и хотя бы на время ему удалось выбросить мысли о Кейре из головы. Он привез мистера Эванса, известного ветеринара, чтобы получить квалифицированную консультацию о копытах гнедого, которые, как он подозревал, начали расслаиваться. От этого лошадь могла стать хромой и как минимум непригодной для скачек.
Они осматривали ее на лугу. Мистер Эванс держал лошадиное копыто на коленях.
— Да, похоже, вы правы, — согласился он, отпустил ногу животного и выпрямился. Но вместо того чтобы говорить о лошади, мистер Эванс устремил взгляд куда-то мимо Деклана. — Вот это красота, а, милорд?
Деклан проследил за взглядом ветеринара и увидел остановившийся на дороге экипаж. Да уж, эшвудская карета всегда бросалась в глаза, принимая во внимание явную склонность графини к плюмажу. Он торопливо произнес:
— Прошу прошения.
Лакей спрыгнул с запяток и открыл дверцу, когда Деклан приблизился. Из открытой дверцы вначале появился зонтик от солнца, раскрывшись ярко-желтым кругом, который подпрыгивал и раскачивался, когда его обладательница выходила из кареты. Внезапно он взметнулся вверх, над головой Кейры, как ее личное солнце. Та улыбнулась и помахала Деклану затянутой в перчатку рукой. По полю она идти не рискнула, но остановилась на краю, вертя свое маленькое чудо над головой, пока он приближался.
— Добрый день, милорд! — весело приветствовала она его.
Деклан остановился перед ней и окинул подозрительным взглядом, пока снимал рабочие перчатки. На девушке было светло-зеленое дневное платье и желтая шелковая накидка, вышитая по кайме, свободно свисающая с рук. На шее висел золотой крестик — прямо над соблазнительной ложбинкой между грудями. Шляпку украшали два огромных пера, которые подпрыгивали и покачивались на ветерке.