– Слушай, о чём ты думаешь целыми днями вот так, там же в окне ничего такого? – Он спросил без злости, с искренним любопытством.
– Ни о чём.
– Так это правда, что женщины не думают?
– Почему, думают иногда… Им самим и другим от этого только хуже.
– И тебе?.. Ты перестала спрашивать последнее время, далеко ли нам ещё. Первый день ты не давала мне покоя вопросами.
– Ну и?
– Ты не спрашиваешь, я не буду отвечать… Слушай, Аня, а там, в гаражах, ну с этими кисляками. Всё в порядке у тебя с ними было?
– В смысле?
– Ну, они к тебе не?..
Она так долго раздумывала, что должна ответить, что прошло два часа, и пришлось попросить Шарвана остановить – понадобилось в кусты, и как раз неплохие кусты росли у дороги. Пустая пачка «Мальборо» в траве.
Холмы казались плюшевыми из машины. А птицы, они летели будто назад – не та у них скорость. Шарван попытался расспросить Анну о прошлом, о том, не мечтает ли она вернуться, будет ли кто-то скучать по ней. Получал неадекватные ответы. Шоссе, шум колёс. Дорога сливалась с мухой, севшей на лобовое стекло изнутри. Один раз Анна тоже задала вопрос, не совсем разумный:
– Слушай, а почему у тебя плохое зрение?
В виду она имела другое – почему его на такую, кажется, почти полицейскую работу взяли с плохим зрением.
* * *
Из окна седьмого этажа просматривалась река; над рекой мост, на мосту движение – машины, троллейбусы и маршрутки. За телефонными разговорами Леонид Иванович всегда стоял у окна – скучал, развлекался городской суетой и замедленным течением реки. Иногда постукивал подушечками пальцев по горшку с аспидастрой или по стеклу. Этот собеседник ему скучен не будет, даже если не произнесёт ни слова, но привычка есть привычка. Активировал функцию автодозвона – у них там всегда занято. Внизу опасно перебегал дорогу мальчик, на красный, между машинами – и что ему на набережной понадобилось? Мелькнуло воспоминание – то, что лежит на белом столе, становится мальчиком, но он напомнил себе: у него нет причин беспокоиться о случившемся тогда, скорее есть у собеседника, так что отвлекаться нечего.
Если отвлекаться на чужие дела, на лишние воспоминания, жизнь не сложится. Леонид Иванович оставался в этом отношении педантом – он не переносил лишнего. Не брал с тарелки лишнего куска, не имел ни одного лишнего предмета в обиходе, ни одной лишней персоны в кругу общения, ни одного лишнего полотна в галерее. У него было всё необходимое для комфорта и удовольствия, но те, кто в фантазии ставил себя на его место чтобы обладать всем, что дразнит, вызывали у него улыбку. В нашу эпоху сложнее избавиться от ненужного, чем приобрести новое, – он снисходительно наблюдал, как гибнут они, погребённые под вещами и отношениями.