— Значит, я — вовремя, — уверенно заявил Игорь Александрович.
— Ага! — нервно взвизгнул кто-то из присутствующих и все, кроме Игоря Александровича, потонули в новом приступе смеха.
— Господа! Господа-а! — Игорю Александровичу с трудом удалось перекричать их. — Я вас спасу!
— У тебя с собой есть валерьянка? — съязвила сквозь смех Иришка.
— Исключительно для Вас, уважаемая Ирина Борисовна, — с не меньшим ядом парировал Игорь Александрович, а затем своим нормальным манерным тоном обратился к остальным. — У подъезда стоит мой джип, и я предлагаю вам всем поездку в рай с ночевкой.
— Это как? — мгновенно успокоившись, спросила Наташа. Остальные тоже стали постепенно умолкать.
— Это так. У моего хорошего друга свой дом с персональным тепло-водо-электроснабжением.
— Как-то неудобно… — старательно смущаясь, но с плохо скрываемой надеждой, промямлила Люся.
— Всё удобно. Нас уже ждут. Так что по коням, господа, по коням.
— Ура!!! — вопили почти взрослые сыновья Люси и Николая вместе с Дашунькой.
— На сборы — пять минут! — с притворной строгостью скомандовал Игорь Александрович.
— Я не поеду, — только ему, тихо, но очень твердо сказала, проскальзывая, Ира. Он проскользнул следом за ней, и, уже прикрыв дверь ее квартиры, прижал к стене.
— Ира. Я за тобой приехал.
Ира молча собралась и молча вышла вслед за ним. Они молча спустились к машине.
Их отношения отличались некоторой странностью. Игорь Александрович Николаев родился лет на пятнадцать-двадцать раньше Ирины, а может и на все двадцать пять. Только официально он был разведен (соответственно, предварительно женат) семь раз. Все свои дальнейшие отношения с женским полом он не оформлял — понял — бесполезно.
Игорь Александрович терял голову исключительно от юных особ в возрасте щенячьей пухлости с невинными глазками и длинными вьющимися волосами. Наивные ангелоподобные существа прекрасного (в полном смысле этого слова) пола сводили его с ума, но, к сожалению, пребывали в таком соблазнительном для него состоянии всего год-два. А потом… Потом прекрасные порывы любви в душе Николаева напрочь иссякали. Конечно, не обходилось без слез и истерик, но Игорю Александровичу удавалось выпутываться с честью.
С Ирой он познакомился давно, где-то в начале девяностых. Тогда она трудилась в швейной мастерской, а по выходным подрабатывала, рисуя портреты всех желающих в парке Ривьера. В те времена ей было чуть больше двадцати, но она и тогда, да и в более ранние годы, не претендовала на ангелоподобность, представляя собой полную противоположность идеалам Игоря Александровича.