— Если вдруг проснешься, — сказал он, — прими еще. Снимет боль.
— Спасибо, мамочка, — сказал Поцци. — Можно я сегодня не буду молиться на ночь? Передай, пожалуйста, Господу, что мне очень хочется спать.
Нэш прошел к себе через ванную, закрыл за собой обе двери и сел на кровать. Он был немного растерян — оказалось, он понятия не имеет, чем себя занять на весь вечер. Нэш решил было пойти поужинать, но отверг эту мысль. Он не захотел уходить от Поцци надолго. Случиться ничего вроде бы не могло (в этом Нэш был более-менее уверен), однако же счел неправильным слишком уж полагаться на случайности.
В семь часов он заказал себе в номер сэндвич и пиво, после чего включил телевизор. По телевизору показывали бейсбол — играли «Метс» из Цинциннати, и он посмотрел матч до девятого иннинга, тасуя колоду новых, купленных карт и раскладывая перед собой на кровати пасьянс. В десять тридцать он выключил телевизор и улегся в постель, раскрыв «Исповедь» Руссо в дешевом бумажном издании, за которую взялся в Саратоге. Его уже начинало клонить в сон, когда Нэш наткнулся на страницу, где Руссо описывает, как бросал в лесу камешки в дерево. Если я попаду вон в то дерево, говорит там себе Руссо, то начиная с сегодняшнего дня у меня все в жизни будет хорошо. Тут он бросает камешек и не попадает. Этот раз не считается, говорит он тогда, подходит к дереву ближе и поднимает с земли второй камень. Снова бросает и снова мимо. Этот тоже не считается, говорит Руссо, подходит еще ближе, берет третий камень. Снова не попадает. Это все была подготовка, говорит он себе, подготовка не считается. И, чтобы не промахнуться, подходит на этот раз совсем близко. До дерева остается всего один шаг, его можно коснуться рукой. Руссо осторожно заносит руку, бросает и наконец попадает в цель. Попал, говорит он, молодец. Теперь, начиная с этой минуты, у меня в жизни все будет хорошо.
Отрывок оказался забавным, однако настолько Нэша обескуражил, что тот даже не улыбнулся. От такой откровенности он содрогнулся, подивившись тому, какое же нужно присутствие духа, чтобы вот так рыться в себе и представать в неприглядном виде перед всем миром. Нэш выключил лампу, закрыл глаза и слушал жужжание кондиционера до тех пор, пока не уснул. Ему приснился лес, где в листьях шуршал ветер, и звук этот был точь-в-точь похож на шуршание новых карт.
Утром Нэш продолжал тянуть и опять отложил игру. Будто бы проверял, на что способен он сам, а не Поцци, и сдать этот экзамен стало делом чести. Ему стало нужно понять, долго ли он продержится в состоянии неопределенности, сможет ли вести себя так, словно забыл об игре, до тех пор пока Поцци сам не нарушит молчания. Если Поцци тоже будет молчать, значит, он ничего не стоит и все его рассказы — обычная болтовня. Симметричность условия их задачи Нэшу понравилась. Отсутствие слов будет значить, что все только слова, а слова будут значить, что все блеф, обман, сотрясение воздуха. Если же Поцци действительно умеет играть, он непременно рано или поздно заговорит сам, и потому Нэш решил не торопить событий. Это как будто хочешь вдохнуть, но задерживаешь дыхание, подумал он, уже зная, что, раз решившись на эксперимент, он его доведет до конца.