Она видела, как он внимательно рассматривает ее, возможно думая при этом: «Волосы ее стали сухими, лицо, кажется, не постарело».
— Очень странно, — проговорил он.
— О нас уже судачат.
— Это утешает — думать, что мы можем стать сюжетом для новостей.
Казалось, руки не были частью его тела; это были бледные мягкие руки писателя с несмываемыми следами чернил между указательным и средним пальцами правой руки.
— Я следил за твоей карьерой, — сказал он.
— И что ты о ней думаешь?
— Дела у тебя шли неплохо.
— Только в последнее время.
Другие отделились от них, как ускорители от ракеты. Ей был присвоен статус его знакомой, как, впрочем, и австралийскому писателю с хорошими рецензиями. Перед Томасом появился бокал, тот принял его и поблагодарил, разочаровав принесшего, который рассчитывал на беседу.
— Я не участвовал в подобных мероприятиях уже много лет, — начал он и запнулся.
— Когда ты выступаешь?
— Сегодня вечером.
— Я тоже.
— Мы конкуренты?
— Очень надеюсь, что нет.
Ходили слухи, что после долгих бесплодных лет Томас снова пишет, и пишет необычайно хорошо. В прошлом его обходили вниманием при вручении разных премий, хотя, по единодушному мнению, он — в лучших своих произведениях — был лучшим из всех.
— Ты приехал сегодня? — спросила она.
— Только что.
— Ты приехал из?..
— Из Халла.
Она понимающе кивнула.
— А ты? — задал он вопрос.
— Я заканчиваю турне.
Он наклонил голову и чуть улыбнулся, словно выражая ей сочувствие.
У локтя Томаса в нерешительности топтался мужчина, ожидая возможности обратиться.
— Скажи мне вот что, — произнес Томас, не обращая внимания на мужчину рядом и наклоняясь вперед, чтобы слышала только она. — Ты из-за меня стала поэтом?
Она помнила, что вопросы Томаса зачастую были ошеломляющими и шокирующими, хотя всегда прощала его.
— Все дело в том, как мы встретились.
Он довольно долго не отрывал губ от своего бокала.
— Да уж.
— Это не соответствовало моему характеру.
— Думаю, соответствовало. Остальное — обман.
— Остальное?
— Притворяться, что ты такая скорая.
Скорая. Десятилетиями она не слышала, чтобы это слово так употреблялось.
— Сейчас ты больше соответствуешь своему характеру, — сказал он.
— А тебе откуда знать? — спросила она, словно бросая ему вызов.
Он почувствовал в ее голосе сарказм.
— Твоя фигура, движения показывают, что ты выросла до своего характера, до того, что я воспринимаю как твой характер.
— Это всего лишь средний возраст, — прокомментировала она.
— И тебе он очень идет.
Она не приняла комплимента. Мужчина рядом с Томасом уходить не собирался. За ним стояли и другие, жаждущие представиться поэту-затворнику. Она извинилась и пошла сквозь толпу поклонников и льстецов, которых она, конечно же, не интересовала. «Все это ничего не значит, — снова сказала она себе, дойдя до дверей. — Прошли годы, и все в жизни теперь другое».