Закинутая за плечо котомка не обременяла Колена, и он продолжал путь, не замедляя шага. В некоторых местах после недавнего паводка ещё не просохли болотца, которые нужно было обходить. Из зарослей тростника, где кишела таинственная жизнь, пронзительно крякая, вылетали потревоженные нырки и водяные курочки. Не отводя глаз от этого беспрерывно меняющегося зрелища, Колен продолжал мечтать. Не появится ли вдруг в просвете зелени Одри и не предложит ли ему разделить опасную жизнь его бесстрашных друзей, не признающих ни короля, ни закона. Конечно, Колен не колеблясь последовал бы за ним. Разве тугой ясеневый лук не стоит всех эдиктов в мире? К тому же неясно, как встретит своего незнакомого племянника Луи Лантье, который двадцать лет сражался под знамёнами сенешаля[38] Шампани. В награду за верную службу сенешаль даровал ему мызу и земельные угодья, свободные от налогов и арендной платы. Живописец вывесок сохранил о своём старшем брате смутные воспоминания. Он говорил о нём, как о властном, угрюмом и всё же отзывчивом человеке. Но таким ли он остался по истечении стольких лет?
Солнце уже склонялось к западу, когда Колен сквозь деревья увидел первые хижины Преси, раскинувшиеся полукругом в зелёной излучине Уазы. Лес поредел, уступив место ореховой рощице, граничащей с пахотными землями. Вид этих опустошённых и заброшенных полей, окаймлённых терновником, производил удручающее впечатление. Там, где в прежние времена развевалась по ветру золотистая грива колосьев, теперь всё поросло бурьяном и чертополохом. Кое-где виднелись ещё похожие на шрамы следы старых борозд, напоминавших о вложенном в эту землю человеческом труде.
Когда Колен подходил к деревне, у него мучительно сжалось сердце. Осевшие или продырявленные соломенные крыши, поломанные ограды, разрытые дворы свидетельствовали о вопиющей нищете и запустении. Остов церковной колокольни ощетинился в деревянных лесах, как гигантский скелет, почерневший от дождя. По всему видно было, что строители давно забросили свою работу.
Чёрный одичавший боров, низко опустив рыло, пробежал через загон и исчез в кустарниках. Едва успел он скрыться, как на обочине дороги появился старик в дырявой рубахе и ветхих полотняных штанах. Босой, лохматый, с всклокоченной бородой и сверкающими глазами, он походил на безумного, пляшущего в хороводе смерти, каких изображают художники на кладбищенских стенах.
— Ты не видел, куда побежала чёрная свинья? — спросил он Колена.
— Она умчалась, как затравленная, туда, в самую чащу, — ответил мальчик, указывая на колючие заросли.