— Ты очень красива, Кэйси, — прошептал он и, наклонившись, захватил губами ее темный сосок.
Кэйси вскрикнула от сладостной дрожи, пробежавшей по всему телу. Джеффри застонал и вобрал сосок в рот целиком. Горячий язык обжигал и ласкал его, описывая вокруг него круги, доводя Кэйси до исступления. Она вся затрепетала, когда он теснее прижался к ней, нежно раздвинул ее бедра и она, почувствовав, как наливается силой его мужское естество, изогнулась под ним, желая вобрать его в себя еще глубже.
— О, Кэйси, дорогая Кэйси, — так тихо прошептал он, что она едва могла различить слова, — как я хочу любить тебя…
Его голос совсем пропал, когда он стал прокладывать тропинку вниз, к ее животу, своими жаркими поцелуями.
«И все это происходит со мной, — промелькнуло в голове Кэйси, — со мной, Кэйси Грэй!» Но эта мысль не успела исчезнуть, вытесненная огнем желания, как Джеффри немного отстранился и, приподнявшись над ней, взялся за ремешок ее шортов. Он тяжело дышал от переполнявшей его страсти, которая, казалось, не имела пределов.
— Кэйси, все в порядке, ведь правда? Насчет моего деда?
Ее большие голубые глаза встретили его взгляд.
— Сэс Рэсбоун? Джеффри Колдуэлл, как ты можешь думать о нем сейчас?!
Он перекатился на траву рядом с ней и поднял голову, устремив взгляд в небо.
— О черт!
— Джеффри, что случилось?
Он посмотрел на нее с кривой усмешкой.
— Во мне только что проснулось чувство ответственности. Вообще-то это на меня не похоже, особенно в подобные моменты, но тем не менее это так. Нам надо поговорить, Кэйс.
Она уставилась на него, не веря своим ушам. Взгляд ее стал жестким.
— Поговорить! У тебя что, такая привычка — довести женщину до исступления и остановиться, чтобы… чтобы поговорить?!
Она в ярости выдрала пучок травы и швырнула его в сторону.
— Ты поступаешь так со всеми своими женщинами?
Джеффри перевернулся набок и удивленно поднял брови. Он рассчитывал на совсем другую реакцию, полагая, что совершает акт высочайшего самопожертвования, подавив свои чувства. Он и сам не знал в точности, чего ожидал от нее — обвинительной речи в адрес деда или проявления благодарности. Она же утверждала, что бурные летние романы ее не интересуют, и поэтому вспышку гнева он не ожидал никак. Создавшаяся ситуация поразила его.
— Нет, — ответил он наконец с неопределенной гримаской.
Она бросила на него хмурый взгляд.
— Тогда почему ты так поступил со мной?
— Ни одна из моих «других женщин» не имела бы ничего против того, что я внук Сэса Рэсбоуна, — сказал он, сдерживая улыбку.
— Имели бы, если бы были с ним знакомы, — пробормотала Кэйси. — Ну ладно, давай поговорим.