— Значит, две недели ты пытался застать ее с новым другом? — спросил Берсеньев.
— И с другом, и одну. А ее нет.
— Но в квартиру ты не заходил?
— Конечно, нет, раз про ключ только вчера вспомнил. Но Верки точно не было. Свет не горел… и соседей я расспрашивал. Никто ее эти дни не видел. А тут еще из банка позвонили, это стало последней каплей. Она, значит, где-то прохлаждается, а я кредит плати. Ты, мужик, опять забыл твое отчество, должен меня понять: люди так не поступают. Вот я и пришел, чтоб, значит, по справедливости. Где Верка заначку хранит, я знал, а золотишко… расплатился бы с кредитом и вернул бы честь по чести. Мне чужого не надо… не такой я человек…
— На рекламу прервемся позднее, — осадил его Сергей Львович. — Где, по-твоему, она может быть?
— С хахалем?
— Одна. Предположим, решила спрятаться от кредиторов. К кому она отправится?
— К Ирке, само собой.
— Которую похоронили?
— Ешкин кот, точно. Тогда… тогда не знаю.
— Есть у нее родственники, подруги?
— Родня какая-то есть, но Верка к ним не пойдет: условия не позволяют. Одна со свекрухой живет, вторая в однушке с двумя детьми и мужем-алкашом. Вот уж кто пьет, скажу я тебе, а Верка мне еще претензии выставляет…
— Что, вообще никого? — настаивал Берсеньев.
— Хоть убей, не знаю, куда она пойдет и к кому… Да с хахалем она, помяни мое слово…
— Родительская квартира, дача?
— Родительскую квартиру она продала, а дача… дача есть, только в ней не спрячешься. В такое время там околеешь: печки нет, лишь камин да газ баллонный. С хахалем туда тоже не сунешься: удобства во дворе, задницу-то быстро отморозишь.
— Где дача? — теряя терпение, спросил Сергей Львович.
— По дороге в областной центр садовое товарищество «Парус», дом по второй линии… короче, двухэтажный дом, он там один такой. Встретите Верку, передайте, что она мне в душу плюнула. Я ей как человеку поверил, кредит взял…
— Значит, так, страдалец, — сказал Берсеньев, поднимаясь. — Деньги и золотишко вернешь туда, откуда взял. Появится твоя Верка, и будешь с ней решать, как кредит вернуть. Понял?
— Не вопрос, — обрадовался Леха.
— А ключ соседям отдашь.
— Зачем?
— Чтобы до возвращения хозяйки все здесь было в целости и сохранности.
— Я только свое…
— Умолкни. Не отдашь ключ соседям, я тебя ментам сдам. Ты тут не прописан, Верке законным мужем не являешься, а значит, в гости заглядываешь лишь с разрешения хозяйки.
Леха задумался и сокрушенно сообщил:
— Со мной все кончено.
— Истинная правда, — согласился Берсеньев.
Тот посмотрел на него с детской наивностью и светлой верой в человечество и добавил: