— Хорошо, — кивнула я с некоторым удивлением для самой себя. — Попробую еще раз…
— Вы замечательный человек, Феня, — тихо сказал он, а я мысленно чертыхнулась: как же, замечательный… Навязался на мою голову…
Какого хрена я не сбежала в парке от бабули? Поверишь мудрецам, что каждый наш поступок, даже самый незначительный, — это выбор, и он может завести бог знает куда… Как раз мой случай. Сбежала бы от бабки, не встретилась бы с Одинцовым, не влезла бы в расследование, не связалась бы с Берсеньевым и не подложила бы свинью сестре. Я разглядывала линолеум под своими ногами, забыв про гостя. Он сам о себе напомнил.
— Я пойду? — спросил нерешительно.
— Да-да, конечно, — кивнула я и отправилась провожать его до входной двери.
Он что-то говорил о моем гонораре, но я не слушала и наконец-то, выпроводив его, вздохнула с облегчением.
— Нет у меня силы воли, нет, — с прискорбием констатировала я, отправляясь на диван. — Права Агатка, болтаюсь, как известная субстанция в проруби…
День можно было считать потерянным, от работы меня сестра милостиво освободила, а чем еще занять себя, я не знала. Об убийствах думать не хотелось, впрочем, как и обо всем остальном. К вечеру мое физическое состояние несколько улучшилось, для этого потребовался пакет кефира, забытый в моем холодильнике, и еще четыре таблетки от головной боли. Я подумала мирно провести вечер пятницы у телевизора, но тут позвонил Берсеньев.
— Чего тебе? — буркнула я.
— Я помню, что тебе со мной водиться не разрешили, но старших не всегда надо слушать. Жду в баре «Восток», это на Сухаревской, подгребай к восьми.
— Я больше не пью.
— Я тоже. Запомнила: «Восток»?
— Если с выпивкой мы завязали, чего я там забыла?
— Любезного друга по имени Сергей Львович.
— Я еще не соскучилась.
— Ладно, меня ты видеть не желаешь, а дворника-таджика?
Я матерно выругалась, сообразив, что последний бастион пал, и от моего твердого намерения никогда более с Берсеньевым не встречаться не осталось и следа. Как все в моей жизни затейливо: даю слово, беру назад, хочу поступать как надо и не поступаю. Редкой целеустремленности человек.
Берсеньев давно повесил трубку, а я продолжала заниматься самобичеванием. Потом взглянула на часы и стала торопливо собираться в бар. Сухаревская находилась где-то в Юго-Западном районе, до нее еще добраться надо. Я подумала о своей машине, мирно стоявшей во дворе, нашла ключи и вприпрыжку припустилась с лестницы, гадая: заведется тачка или нет. Она завелась, что явилось первым приятным событием за последние два дня. Будем считать это знаком: я на правильном пути.