— Еще бы, он же болен, — перебила его Чармейн. — Теперь вы это знаете. Так в чем же дело?
— Этот его сад… — сказал Тимминз. — Первым стал жаловаться Ролло, тогда я пришел, посмотрел и увидел, что Ролло говорит правду. Чародей растил кусты с синими цветами, и такими цветы и должны быть, это правильно и разумно, но из-за его колдовства на тех же самых кустах стали расти розовые цветы, а некоторые и вовсе стали белые и зеленые, а это неправильно и противно природе.
Тут Питер не сдержался.
— Но ведь гортензиям так и полагается! — взорвался он. — Я вам объяснял! Любой садовник вам скажет. Если не посыпать подсинивающего порошка под весь куст, некоторые цветы получатся розовые. Ролло — садовник. Он должен это знать!
Чармейн оглядела набитую кухню, но Ролло среди толпы синих человечков видно не было.
— Наверное, он сказал это вам только потому, — предположила она, — что очень любит стричь кусты. Честное слово, он наверняка замучил чародея вопросами, можно ли ему состричь кусты, а чародей отвечал, что нет. Он и меня вчера спросил…
При этих словах у самых ног Чармейн возник Ролло, стоявший возле собачьей мисочки. Чармейн узнала его в основном по скрипучему голоску, которым он закричал:
— Спросил, спросил, а как же! Сидит, понимаешь, на дорожке, только что с неба рухнула, спокойная, как я не знаю кто, и говорит, будто я просто себя потешить желаю! Они с чародеем — два сапога пара!
Чармейн сверкнула на него глазами сверху вниз.
— А вы — мерзкий мелкий разрушитель! — воскликнула она. — Закатываете скандал на пустом месте!
Ролло вскинул руку:
— Слышите ее? Все слышите? Ну, и кто прав, я или она?
По всей кухне поднялся устрашающий пронзительный крик. Тимминз призвал к молчанию и, когда крик сменился ворчаньем, обратился к Чармейн:
— Итак, дашь ли ты нам позволение обстричь все эти неподобающие кусты?
— Нет, не дам! — рассвирепела Чармейн. — Это кусты дедушки Вильяма, а моя обязанность — присматривать за хозяйством в его отсутствие! А ваш Ролло просто скандалист.
Тимминз снова свирепо сощурился на нее:
— Таково твое последнее слово?
— Да, — припечатала Чармейн. — Таково.
— В таком случае, — заявил Тимминз, — делай все сама. С этой минуты ни один кобольд ради тебя пальцем о палец не ударит.
И они испарились. Раз — и все: синяя толпа, которая вот только что теснилась среди чайников, собачьих мисок и грязных тарелок, взяла и исчезла, оставив по себе легкий ветерок, взвихривший последние пузыри, после чего огонь в очаге заполыхал ярче.
— Какая глупость с твоей стороны, — сказал Питер.
— С какой стати?! — возмутилась Чармейн. — Ты же сам сказал — эти кусты и должны быть такими. И сам видел — Ролло специально настроил всех против дедушки Вильяма! Не могу же я допустить, чтобы дедушка Вильям вернулся, — а все его цветы состригли!