К тому же на капитана давили каменные стены княжьего замка, который коршуном нависал над ролфийской столицей. Уж насколько строго и торжественно смотрелись внутренние покои Кейнигэска-Гнезда Эсков в Амалере, но до убранства здешнего Эйлвэнда-Скалы Ветров по части величия им далеко.
– Значит, вы видели своими глазами, виртджорн Тор? – спросила она.
– Так точно, миледи.
– Тогда расскажите мне все… Пожалуйста…
Капитан «Лаунэйд» беспомощно оглянулся на молодого человека. Разговор с вдовой моряка – тяжелая повинность, а дамских слез он не то чтобы не любил, просто не знал, как себя вести с рыдающей женщиной, как утешить в ее бездонном горе. Нет таких слов, просто не существует в природе.
И хоть Шэррар эрн Тэлэйт уверял, будто его мать из другого теста слеплена, но Валфрих не очень-то верил. Если уж его матросы рыдали, точно дети малые, прощаясь с Эском и «Меллинтан», то чего ждать от любящей женщины?
Но делать было нечего, пришлось выложить все как на духу. Капитан изо всех сил старался не упустить ни единой детали и даже постепенно увлекся собственным рассказом, перестав замечать, как мелко дрожат пальцы Священной Княгини, сжимающие платочек.
– Взрыв был чудовищный, миледи. Столб пламени до самого неба. Никто не спасся, ни единый человек. Даже тел не нашли.
– Спасибо, виртджорн. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы пожертвовали своим временем ради путешествия на Архипелаг, – молвила после недолгого молчания Джойана. – Аластар не зря всегда считал вас своим лучшим другом и выделял среди прочих соратников.
От такого лестного признания Валфрих сделался пунцовым и более на Священную Княгиню глаз поднять не смел.
– Я никогда не забуду вашей доброты, виртджорн, – сказала на прощание княгиня.
С благодарностями все ясно, вот кто б еще объяснил капитану «Лаунэйд», зачем понадобился Джоне рвущий душу рассказ свидетеля гибели Аластара Эска? Он бы удивился еще сильнее, когда б узнал, что и Шэррар терзается тем же вопросом ничуть не меньше. Шурианка умела хранить сердечные тайны.
…Они брели по песчаному берегу и молчали. Джона даже не подозревала, что на Ролэнси сыщется такой пустынный и безлюдный пляж, где только море, песок, сухая трава и соленый ветер. Но Вилдайр нашел это место и привез ее сюда, потому что на морском берегу княгине становилось легче. Он был единственным, кто понимал, что чувствовала сейчас Джона. На самом деле понимал, как можно любить всех сразу – и Бранда, и Аластара, и его самого, как можно скорбеть о таком разном посмертье для детей разных лун, не предполагающем новой встречи. Разве Вилдайр Эмрис не схоронил своих «земных» жен – предшественниц Джоны, чтобы не ведать о бессильной тоске по навеки утраченному? Смерть всегда уносит с собой частичку души, и рана эта не заживет, как и по сей день не затянулись шрамами забвения имена женщин, которых любил Вилдайр, как не истерся в памяти Джойаны образ Бранда Никэйна. Много любви – много боли, и кто позволяет себе щедрость любить по-настоящему, тот знает, сколь будет велика цена. И платит, не скупясь.