Когда-то к истым бедным был добрее,
В чем выродок воссевший виноват,
91 Не назначенья в должность поскорее,
Не льготу – два иль три считать за шесть,
Не decimas, quae sunt pauperum Dei,
94 Он испросил; но право бой повесть
С заблудшими за то зерно, чьих кринов
Двенадцать чет пришли тебя оплесть.
97 Потом, познанья вместе с волей двинув,
Он выступил апостольским послом,
Себя как мощный водопад низринув
100 И потрясая на пути своем
Дебрь лжеученья, там сильней бурливый,
Где был сильней отпор, чинимый злом.
103 И от него пошли ручьев разливы,
Чьей влагою вселенский сад возрос,
Где деревца поэтому так живы.
106 Раз таково одно из двух колес
Той колесницы, на которой билась
Святая церковь средь усобных гроз, -
109 Тебе, наверно, полностью открылась
Вся мощь второго, чья святая цель
Здесь до меня Фомой превозносилась.
112 Но след, который резала досель
Его окружность, брошен в дни упадка,
И винный камень заменила цвель.
115 Державшиеся прежде отпечатка
Его шагов свернули до того,
Что ставится на место пальцев пятка.
118 И явит в скором времени жнитво,
Как плох был труд, когда сорняк взрыдает,
Что житница закрыта для него.
121 Конечно, кто подряд перелистает
Всю нашу книгу, встретит и листок,
Гласящий: «Я таков, как подобает».
124 Не в Акваспарте он возникнуть мог
И не в Касале, где твердят открыто,
Что слишком слаб устав иль слишком строг.
127 Я жизнь Бонавентуры, минорита
Из Баньореджо; мне мой труд был свят,
И все, что слева, было мной забыто.
130 Здесь Августин, и здесь Иллюминат,
Из первых меж босыми бедняками,
Которым бог, с их вервием, был рад.
133 Гугон святого Виктора меж нами,
И Петр Едок, и Петр Испанский тут,
Что сквозь двенадцать книг горит лучами;
136 Нафан – пророк, и тот, кого зовут
Золотоустым, и Ансельм с Донатом,
К начатку знаний приложившим труд;
139 А там – Рабан; а здесь, в двунадесятом
Огне сияет вещий Иоахим,
Который был в Калабрии аббатом.
142 То брат Фома, любовию палим,
Завидовать такому паладину
Подвиг меня хвалением своим;
145 И эту вслед за мной подвиг дружину".