Впереди перегораживал реку увенчанный пеной вал. Передний плот взлетел на него, страшно наклонился вперед и, показав мокрое брюхо, исчез. Руки гребцов опустились. Плот несло туда, где только что исчезли два десятка их товарищей. Но проводник кричал, что надо грести вперед – сильней, еще сильней!..
Низкий гул ударил в лица. Нос плота вздыбился и полез на вал, весла яростно ворочались в затвердевшей воде. С гребня они увидели передний плот – целый, убегающий к повороту. Разогнавшись, их связка бревен прыгнула с переката. Вода с тяжелым плеском расступилась и тут же кинулась со всех сторон, накрывая скорченные ужасом тела лежащих воинов. Когда волны схлынули, либиец утер лицо рукой и удивленно улыбнулся Ору. Чаз на носу, отряхиваясь, как вылезший из реки пес, корчил им веселые рожи. Буруны опадали, соленая река быстро и ровно неслась вперед.
Харн положил шест и потянулся к меху с водой, и тут гребцы почувствовали жгучую жажду. Все вокруг было соленым: брызги воды, пот, кровь из ссадин на руках.
За первым порогом Стикс тек между соснами, растущими на песчаных откосах. Местами обнаженные корни висели над потоком, как когтистые лапы чудовищ. Берега становились все выше и круче, пески заменил желтый, морщинистый камень. Налетая на выступы, струи разбивались и через поток ложились косые полосы бурунов.
Повинуясь коротким выкрикам харна, трое гребцов кидали весла в ребристую воду, и плот, словно живой, увертывался от камней, водоворотов, нависающих стен.
- Смотри! – крикнул Чаз.
Пустой плот с поломанными веслами плыл, тыкаясь в скалы. Но у Ора не было ни сил, ни времени почувствовать страх. Обливаясь потом, он греб, отдергивая весло от выступов, вновь вонзал его в соленую пену. Иногда гребцы успевали видеть убегающий передний плот. Значит, не они одни уцелели в бесконечной схватке с духами воды и камня!
Но вот, как было условлено, с передних плотов долетел пронзительный свист. Ор сразу стал загребать направо. Вода тащила из рук мокрую рукоять. Из-за поворота несся низкий, упругий гул. Либиец, раскрыв рот, замер у левого весла. Харн что-то кричал ему, но по пустым глазам гребца было видно, что в нем ничего не осталось, кроме ужаса. Впереди над рекой висела многоцветная радуга. Под ней вода, вскинув пенные руки, проваливалась между двумя отполированными скалами. На переднем плоту бешено гребли вправо, в узкую протоку, отгороженную от русла грядой камней. А либ все стоял, намертво стиснув опущенное в воду весло, отчего плот, несмотря на отчаянные усилия остальных, сворачивал к провалу.