Ма разражается смехом. Моррис кладет руки на стол.
— Но конечно, решать будете вы. Да и торопиться вам некуда.
Ма читает некоторые письма. «Маленький Джек, ты замечательный мальчик, наслаждайся жизнью, потому что ты заслужил это, потому что ты побывал в самом настоящем аду и сумел оттуда выбраться!»
— Кто это сказал? — спрашиваю я.
Ма переворачивает страницу.
— Мы не знаем эту женщину.
— Тогда почему она пишет, что я замечательный?
— Потому что она слышала рассказ о тебе по телевизору.
Я заглядываю в самые толстые конверты, надеясь найти там другие поезда.
— Посмотри, что я нашла, — говорит Ма, протягивая мне маленькую коробку с шоколадными конфетами.
— А вот еще одна. — Я нахожу большую коробку.
— Нет, этого слишком много, мы с тобой заболеем, если все съедим.
Я уже и так болен простудой, поэтому не возражаю.
— Давай отдадим кому-нибудь эту коробку, — предлагает Ма.
— Кому?
— Ну, сестрам, например.
— Игрушки и тому подобное я могу передать детской больнице, — предлагает Моррис.
— Отличная идея! Отбери игрушки, которые ты хотел бы оставить себе, — говорит мне Ма.
— А сколько можно оставить?
— Сколько хочешь. — Она читает другое письмо. — «Благослови Бог вас и вашего милого святого сыночка. Я молюсь о том, чтобы перед вами открылись все прекрасные вещи, которые этот мир может вам предложить, пусть исполняются все ваши мечты, а ваш жизненный путь будет вымощен счастьем и золотом». — Ма кладет это письмо на стол. — Смогу ли я найти время, чтобы ответить на все эти послания?
Моррис качает головой:
— Этот подонок обвиняемый украл у вас семь лучших лет вашей жизни. Лично я не стал бы больше терять ни минуты.
— А почему вы решили, что это были лучшие годы моей жизни?
Он пожимает плечами:
— Я хотел сказать… вам ведь было в ту пору девятнадцать, правда?
Я достаю из пакетов две крутые игрушки — машину, колеса которой поют ззззхххммм, и свисток в форме свиньи. Я дую в него.
— Ой, этот свисток очень громкий, — говорит Моррис.
— Даже слишком громкий, — говорит Ма.
Но я снова дую в него.
— Джек…
Я убираю свисток в пакет. В других я нахожу бархатного крокодила длиной с мою ногу, погремушку с колокольчиком внутри и лицо клоуна. Когда я нажимаю ему на нос, он говорит: «Ха-ха-ха!»
— Этого тоже не надо, от него у меня мурашки бегут по коже, — заявляет Ма.
Я шепчу клоуну: «До свидания» — и кладу его назад в пакет. Я нахожу дощечку с привязанной к ней ручкой, чтобы можно было рисовать. Но эта дощечка сделана не из бумаги, а из плотного пластика. Еще мне попадается коробочка с обезьянками, у которых загнуты лапы и хвосты — благодаря этому из них можно сделать целую цепочку. В других пакетах лежат пожарная машина и медвежонок в кепке, которая не снимается, даже если очень сильно потянуть за нее. На ярлычке я вижу рисунок детского лица, перечеркнутого линией, и цифры 0–3. Может быть, это означает, что медвежонок убивает детей в течение трех секунд?