Рассвело утро — утро стонов и плача. Каждого снедала своя боль. И к этой боли добавлялась общая — гибель товарища. Я даже не могу сказать, сколько времени ушло на сборы в дорогу,— обессиленные вконец, мы еле двигались, медленно одевались, сделали массаж, сделали перевязки... Наконец сели «закусить».
— Мне сегодня приснился странный сон, идейный,— пытается шутить Тэймураз.— Кирилл, а тебе снился когда-нибудь неидейный сон?
Кирилл педантичен в вопросах питания, его принцип — во время еды не думать ни о чем другом, кроме как о еде, и не разговаривать. На этот раз он нехотя, но все же отвечает:
—— Что же тебе снилось, может, скажешь?
— Будто наши запустили спутник и он сбросил какие-то бумажки над пиком Победы, и на одной из них красными буквами было выведено: «Все за одного, один за всех». Не понимаю, с чего это!..
— Обыкновенный сон,— пожал плечами Кирилл,— мы живем в эпоху спутников...
— Это же наш альпинистский принцип: все за одного, один за всех,— заметил Джумбер.
— Который мы нарушили, да? — возразил вдруг Тэймураз уже иным тоном.
Шутки что-то не получались. И все наши разговоры были вымученные — никому не хотелось говорить.
— Знаете что, давайте-ка отложим на завтра толкование снов и тому подобное. Сейчас бессмысленно и глупо все, кроме одного — спуска,— вставая, решительно проговорил Кузьмин,
— Пусть Тэймураз пойдет с нами,— предложил я Джумберу и Кириллу.— Вам будет легче идти.
— Нет, Минаан, достаточно и того, что мы взвалили на тебя Михо...— возразил Джумбер.— Более чем достаточно. Правду я говорю, Кирилл?
Кирилл ушел вперед и не слышал его слов. Тэмо же сказал мне:
— Ты позаботься о брате. Мы как-нибудь спустимся. Постарайся спустить Михо.
На глаза у меня невольно навернулись слезы. Я и по сей день не знаю, отчего они были, эти слезы. Может, от сострадания к моему товарищу с отмороженным лицом и ногами, такому гордому, такому мужественному, который в самые тяжелые минуты не терял присутствия духа и самообладания... Ведь он провел с Илико целую ночь на кручах пика Победы без палатки и без спального мешка! Его товарищ по связке остался там, ближе к солнцу и небу, а он добрался до нас, выспавшихся в тепле, и не уступал нам ни в чем, даже старался ободрить нас. Мне захотелось нежно обнять его, но не время было давать волю чувствам — нас ждал путь, полный опасностей. Я отвернулся, чтобы он не заметил слез в моих глазах, и, связавшись веревкой с Михо, стал быстро спускаться по склону.
«Один за всех, все за одного» — этот завет мы действительно нарушали. Я не знаю, кто был в том повинен, но, обернувшись назад, я увидел нечто, больно кольнувшее меня: Кузьмин, Джумбер и Тэймураз спускались другой дорогой... Очевидно, тот склон им показался более спокойным. А ведь вместе мы бы шли лучше — сознание близости друг друга каждому придавало бодрости и удваивало силы.