Вдруг я заметил, что дорога к аэропорту заполнилась машинами. Машины въехали и на покосы. Вот один грузовик прогрохотал совсем близко от моего куста. Прогрохотал и, затормозив, остановился. Вся Местиа узнала про то, что ребята будут сигналить в девять часов. Вскоре поднялся невообразимый шум, суета. Женщины, дети, старые, молодые — все собрались здесь, и взгляды всех устремлены на Ушбу. А вершина, все еще окутанная темно-лазурными покрывалами, смутно и холодно поблескивала серебром снегов.
В какой-то момент все смолкло, и в полной тишине слышались лишь стрекот кузнечиков да журчание ручья. В воздухе стоял густой аромат скошенных трав. Звезды уже зажглись и, словно впервые созерцая мир, удивленно хлопали ресницами.
До назначенного срока оставалось минут десять, когда над Чатини вспыхнула белаяракета. Ребята не должны были находиться там, но кто об этом думал,— раздались бурные аплодисменты. И снова ожидание. Люди тихо переговаривались, высказывали предположения: на каком участке сейчас альпинисты, где загорится ракета — на середине стены, в нижней ее части или вон там вот, где она переходит в отвесный предвершинный гребень... Этот последний вариант представлялся маловероятным, потому что весь маршрут предполагалось пройти в десять дней и достигнуть за неделю предвершинного гребня казалось нереальным.
Но ровно в девять произошло невероятное: четыре белые ракеты, четыре вестницы победы, вспыхнули на самой вершине Ушбы! Не на середине стены и даже не на предвершинном гребне — на самой вершине!
Никогда не забыть мне рева восторженной толпы и грома аплодисментов. Иные из местийцев, более предусмотрительные, захватили с собой провизию и тут же на траве расстелили скатерти, разложили еду и подняли тост в честь героев-победителей, потом грянуло «Лилео»... Застолье было кратким — люди быстро поднялись, разошлись по машинам и двинулись в обратный путь — по домам. Перекидываясь приветствиями, шутками, с веселым смехом отъезжали, уезжали, исчезали в темноте...
Я тоже покинул свой наблюдательный пост и направился домой — счастливый, чуточку оглушенный.
«КОГДА Я ВЕРНУСЬ ИЗ ИТАЛИИ...»
...Смерти много не нужно — один лишь зевок...
Сванская поговорка
Вечерние сумерки опустились на проспект.
Пока еще спят неоновые лампионы, фонари, лампочки...
Город не спит. Везде полно народу. Нарядно одетые девушки, щеголеватые молодые люди — кто на свидание, кто просто пройтись по проспекту, себя показать да на других посмотреть. Искрятся, играют глаза, звучит звонкий смех — молодежь не любит серьезности, и вечер — время веселья и развлечений.