В Дабдэри шашишеби носятся, бусами увешанные,
на головах шлемы блестят железные.
Зубы-колья в пасти — огненные.
Ой, не ходи за порог, деточка...
Глаз у них злой, недобрый,
у дьяволов — властителей ночи.
Ой, не ходи за порог, деточка...—
и так далее.
Шашишеби носились по заснеженным просторам в поисках поживы. Повстречав путника, они окружали его, бормотали, подвывали, мельтешили перед ним, вконец заморочив его, завлекали в непроходимые места и сбрасывали в пропасть. Лесные люди плевками околдовывали тропки путников, а хале[14], обитавшие высоко в скалах, сводили с ума плутавших среди скал, ошеломляли их своим появлением, устрашали разными обличьями, заставляли оступиться, поскользнуться и тоже сбрасывали в пропасть. Особенно не любили хале детей, вот и Михаила взрослые все детство запугивали этими хале.
В старину почти все охотники верили в существование злых духов. Некоторые из них собственными глазами видели дэва — обросшего щетиной огромного голого человека. По их словам, дэвы бесстрашно спускались к жилищам человека и встречались именно тому, с кем имели какие-то счеты, кого почему-либо невзлюбили. Встречались и пугали так, что у несчастного язык отнимался. В деревне и по сей день жили люди, онемевшие от страха перед внезапно встретившимся дэвом. Больше того, дэвы иной раз и детей похищали. Однажды дэв даже среди дня похитил ребенка. Вся деревня всполошилась. Но броситься в погоню никто не осмеливался. В конце концов решился один — из рода Маргиани, бесстрашный и отважный. Черт с ним, сказал он, будь что будет, только не допущу я, чтобы поганый лесовик человеческое дитя погубил. Преследовал он дэва до самого поворота Мепткулаши и вынудил-таки его оставить ребенка.
Дэв в ярости проклял то место, оно и сейчас называется «Дэвом проклятое».
Все Львиное ущелье жило в страхе перед дэвами. Одно упоминание о дэве приводило в трепет. Лучшие люди ущелья стремились развеять этот страх, бог знает с каких пор укоренившийся в народе. И вот один человек сочинил миф о том, как в некоем отдаленном селе вымер целый род Паидани, а с ним и дэвы.
— В таком-то селе,— рассказывал он,— жил очень известный род Паидани.— Для пущей убедительности он называл это село.— Однажды махвши их семьи отправился на мельницу смолоть зерно. Вышел он из дому после обеда, да задержался в пути. Добрался до мельницы уже в сумерки. Он зажег лучину, спустил с плеч мешок и уже хотел было ссыпать зерно в желоб, как вдруг явился дэв, косматый, патлатый и кривоногий. Он подошел совсем близко к махвши и помог ему пересыпать зерно. Паидани не растерялся. Отряхнул он с плеч осыпавшееся зерно — и дэв отряхнул... Паидани нагнулся, чтобы собрать муку, и дэв то же самое сделал. Теперь уж надо было действовать с умом, а иначе разве одолеет сын Адамов злого духа? У Паидани и ума хватало, и хитрости, и находчивости. Он отщипнул от горящей лучины щепочку и поднес к ногам. Дэв тоже отщипнул горящую щепочку и поднес к своим волосатым ногам. Пламя тотчас охватило ноги дэва, да не только ноги, а и все тело — он ведь был волосатый!.. С проклятиями бросился дэв из мельницы вон и, ошалевший от боли и страха, головой вниз бросился с высокого моста в Энгури. Оказывается, то был Последний дэв — с тех пор дэвов никто не видал, не слыхал, исчезли они так же, как и проклятые ими Паидани...