— Ты не веришь... почему ты мне не веришь...
— Молчи!..
— Ты всегда верил мне, а сегодня не веришь...
— Сейчас не время об этом!.. Молчи...
— Знаешь что? Мне кажется, у меня что-то оборвалось в груди. Оборвалось, и уже ничто не соединит, не исцелит...
— Тебе кажется это. В таком положении человеку
многое кажется.
— Нет... нет... нет...
— Молчи...
— Здесь отличное место. Вокруг белое безмолвие, чистота и белизна... Что может быть лучше этого... поверь мне...
«Здесь надо остановиться. Остановиться и отдохнуть, на сегодня хватит. Это от долгой тряски у него что-то оборвалось внутри...»
— Я сейчас же устрою площадку!
Работаю целый час. Рассыпчатый снег поддается с легкостью. Но под ним слой льда, перед которым мой ледоруб бессилен. Все мои труды напрасны, думаю я со злостью. Но тут же беру себя в руки. Нет, нельзя поддаваться эмоциям. Необходимо сохранить спокойствие, придержать нервы, чтобы не утратить трезвость мысли.
— Прошу тебя, поверь мне...
«И начали мы идти-уходить...» Есть такая песня невеселая...
— Ну-ка, давай твою руку. Чем ниже мы спустимся, тем лучше ты себя почувствуешь,— пытаюсь я приободрить его.
— Наоборот, дело пойдет все хуже и хуже... Потому я и прошу тебя. Вот, взгляни туда...
— Да, хорошо, я взглянул. И что?..
— Оставь меня на нашей стороне, прошу тебя по-братски. Все кончится. И для тебя так будет лучше, может, хоть ты спасешься. И моим мученьям настанет конец.
— А? Что ты сказал? — погруженный в размышления, я не сразу постигаю смысл, слух ухватывает лишь отдельные слова.
— А потом твоя воля... Придешь потом и соберешь меня. Потом делай со мной что хочешь...
«Придешь потом и соберешь меня. Потом делай со мной что хочешь»,— дошло-таки до моего сознания. Дрожь пронзила меня. Слово «соберешь» было ужасающе.
— Не говори так, ты слышишь?! — заорал я сам не свой.— Не болтай все, что придет на ум, понял?
Он испугался моего крика. Молчал и смотрел на меня.
На нашей стороне колоссальная стена. А на китайскую — спускается спокойный снежный склон.
«По этому склону его можно бы легко спустить,— мелькнула мысль.— Спустить-то можно, а что будет после? Ведь нас никто не найдет, никто и не заподозрит, где мы находимся...»
Нет, надо как-то собраться с силами и выйти к подъему Западной вершины. Подъему, который два дня назад прошла наша шестерка.
Если бы в эти минуты на нас посмотрел человек с холодным рассудком, все это, вероятно, показалось бы ему ненужным и бессмысленным. Он не задумался бы о продолжении пути. Но среди альпинистов, наверное, очень мало людей с холодным рассудком. Я не знаю, был ли такой среди нас, в нашей группе. Может, был, а может, и не был.