— Пускать не велено! — и захлопнул калитку.
Вор растерянно потоптался на месте, снова нажал на кнопку.
— Не велено! — ответили из-за ворот.
— Скажи барышне, имею важное сообщение.
— Какое еще сообщение?
— Важное, сказал!
— Ладно, доложу!
Володя в ожидании ответа прошелся вдоль ворот, услышал приближающиеся шаги во дворе, быстро захромал к калитке.
От побитости Кочубчика дворецкий также слегка шарахнулся, затем сурово сообщил:
— Барышня не желают вас боле видеть.
— Имею сообщение, — шепотом сказал тот, приблизившись прочти вплотную к дворецкому. — Я из полиции!
— Там, что ли, разрисовали?
— А где ж еще подобные мордописцы имеются?
Старик помолчал, изучающе глядя на него, нерешительно открыл калитку.
— Впускаю в свою провинность.
Володя прошмыгнул во двор, заспешил к дому.
Дворецкий не отставал.
— Где барышня? — спросил вор.
— В своей комнате.
Анастасия и Михелина действительно находились в комнате княжны. Воровка позировала, хозяйка, сидя за мольбертом, писала ее портрет.
Кочубчик, только переступив порог, рухнул на колени и, истово крестясь, пополз в сторону красного угла, увенчанного большой иконой Спасителя.
— Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй…
Княжна вскочила, гневно крикнула растерянному дворецкому:
— Кто впустил сюда этого человека?
— Виноват, барышня, — приложил тот руки к груди. — Сказали, имеют важное сообщение.
— Какое еще сообщение?
— Они объяснят.
Володя между тем продолжал креститься и кланяться. Княжна остановилась перед ним, решительно потребовала:
— Сейчас же встаньте!
Тот еще пару раз осенил себя крестом, с трудом поднялся.
— Теперь немедленно покиньте дом!
— Покину, — кивнул вор. — Непременно покину. Только позвольте пару слов.
— Нет!.. Сейчас же вон! На вас отвратительно смотреть, не то что говорить с вами!
— Так не моя в том вина, барышня. Ей-богу…
— Вон!
Володя постоял какое-то время, понуро опустив голову, двинулся к двери. Остановился, погрозил вялым пальцем.
— А ведь хотел по совести. Так что, мамзели, пеняйте на себя.
— Пусть говорит, — брезгливо заметила Михелина.
— Благодарствую, дочка, — поклонился Кочубчик. — Спасаешь не только мою душу, но и свою. — Вернулся в комнату, еще раз перекрестился. — Вот как перед Господом… Пусть сразит на месте, ежли вру. — Махнул дворецкому, чтобы ушел, повернулся к девушкам, шепотом сообщил: — Полиция сцапала, еле утек.
— За что сцапала? — спросила недоверчиво Михелина. — Спер чего небось?
— Хвост прилепился, как и предупреждала. Только я за ворота, они следом. И в участок.
— Но вас же предупреждали! — сжала кулачки Анастасия.