— Ищите! — орал Ясеневский. — Он не мог далеко уйти! Он очень приметный: в кровище весь, в банном белом халате… Толстый такой мужик! Хоть кто-то да видел его?
Наконец, с вокзала поступило сообщение: да, шлялся здесь толстый бомж-забулдыга в халате, решили не отвлекаться и не трогать… не размениваться ввиду важности поставленной задачи.
— Куда он делся, этот ваш бомж?
— Вроде садился в поезд на Питер…
— Прочесать поезда!..
Сказано — сделано. Но было поздно.
От Сестрорецка до Зеленогорска около получаса езды. Когда бригада спецназовцев ворвалась в следующий поезд, в Белоострове, ничтожный бомж уже ступил на сестрорецкую платформу.
* * *
Теперь он несколько приосанился.
Не хватало еще, чтобы замели здесь, на месте…
Не направляясь в город, он свернул в курортную зону, где его ждала — или не ждала — одна из баз, замаскированная под бывший пионерлагерь. Таких здесь было пруд пруди, но Боровиков знал отличительные знаки.
Обо всем этом его в свое время — на случай невозможной и чрезвычайной ситуации — подробно проинформировал Коротаев.
Гуляющие косились на монстра, но трогать его никто не осмеливался. Мало ли вокруг ошивается всякой шушеры. Вшивый небось, да блохастый, да с чесоткой, из дурдома удрал, туберкулезом болеет в открытой форме…
Теперь в этом опустившемся урке никто не признал бы респектабельного сотрясателя воздуха с думской трибуны. Не признают и на базе.
Могут и шмальнуть…
Но Боровиков знал одну важную вещь: шифр, при помощи которого открывался вход в секретный ангар. Его тоже заставил выучить Коротаев.
Человек, знающий этот шифр, не может оказаться случайным, и со стрельбой повременят.
Во всяком случае, ему очень хотелось в это поверить.
Оскальзываясь на сосновой хвое, он добрел до нужной территории. Все вокруг, казалось, вымерло — не было ни гуляющих, ни даже птиц.
Почти поваленный забор, дачные корпуса с заколоченными окнами. Приблудные собаки, штук пять, устроились на опушке.
— У-тю-тю, — на всякий случай сказал им Касьян Михайлович. Те не отреагировали ни единым движением.
Никакой тебе колючей проволоки, маслята растут на солнышке…
Где же это?
Девятый корпус, первый этаж, первая дверь справа.
Содрогаясь, депутат подошел и дрожащей рукой взялся за доску, перекрывавшую вход. Доска подалась неожиданно легко, и он, чуть помедлив, вошел внутрь. Пахнуло сыростью и плесенью, пискнула мышь.
Или это пискнула кровь в голове, и сейчас с ним случится удар? Афиногенов предупреждал…
Состояние Боровикова было сейчас таково, что он рисковал умереть и от настоящего мышиного писка — не от него самого, а от сердечного приступа.