В этом экстравагантном виде депутат Госдумы Касьян Михайлович Боровиков вошел в первую попавшуюся электричку и двинулся по вагонам, выкрикивая несуразности и грозя пассажирам пальцем. От него шарахались, принимая (не без оснований) за умалишенного.
Он, однако, большей частью искусно притворялся, но сказывался неослабевающий стресс.
Он всячески сторонился милиции, и это ему удавалось: вокзал кишмя кишел ментами, но никому не было дела до грязного, полоумного бомжа, ибо ловили беглого депутата, без пяти минут государственного преступника.
Во всяком случае, сегодня. Ведь объявлен особый режим несения службы.
Только бы добраться до Сестрорецка.
Только бы удалось.
Касьян Михайлович отчего-то ненавидел Сестрорецк почти настолько же, насколько обожал Зеленогорск. Хотя ему намекали, что для будущего града Сестрорецк есть место еще даже более удобное.
Но в Сестрорецке действуют надежные, доверенные люди, о которых не знает никто.
И они доставят его туда, куда он им прикажет.
Он полагал, что способен приказывать всем.
Он не станет рассусоливать с «Богатырями» — ну их к Аллаху, раз уж противнику стало известно про «Ассоль».
Он проведет бурение днем раньше, результат один. Он и сам отговаривал их от этой аэродинамической затеи — к чему?
Сорок метров! Смоет все! И воронка глубиною в пять — на хрена им сдались эти эффекты?
Это было бы даже кощунственно — отравленный государственный флаг в небесах как бы благословлял гибель своей то первой, то второй столицы.
«Гарантировано присутствие губернатора», — шептали ему.
Да плевать он хотел на губернатора!
В конце концов, его цель не губернатор, а алмазы, в которые он полностью уверовал, и самое главное — смещение тектонических плит! Вот о чем нужно думать в первую очередь!
А ему тычут в рожу их гребаную политику!
Вся политика кончится, если Боровиков возьмется за дело!
Вообще все кончится… Мысли метались и путались в его помрачившемся уме.
Какая-то бабулька протянула ему денежку в ладошке, но он не понял и сунул ей сотню долларов: отвали…
Кто-то отвесил ему пинка, кто-то в голос ржал.
Халат у Боровикова вновь распахнулся, и он входил в вагоны в натуральном своем обличье.
«Собирать бутылки, — мелькнула новая мысль. — Но во что их складывать?»
Чуть отрезвленный мыслью, он вновь запахнулся и чуть приосанился.
Загорланил песню.
Он знал, что многие нищие ходят по электричкам и поют популярные песни. А песен он наслушался в бане, с подачи Коротаева, и они прочно врезались ему в память — в основном, это был репертуар радио «Шансон».
…Тем временем Рокотов и Ясеневский, кляня все на свете, ставили на уши зеленогорское РУВД, ФСБ и прочие органы.