— Так, — через пару минут изрек мэтр Куббик, — мне все понятно.
Ничего себе «понятно»! Как была цветная путаница, так и остаюсь! Хотя, скажу честно, кое-что мой начальник в расположении нитей все-таки поменял. Правда, никак не пойму, как он это сделал…
— Что?
Вопрос прозвучат так неожиданно, что я вздрогнул:
— А?
Мэтр Куббик смотрел на меня через плечо:
— Что вы хмыкаете? Думаете, сможете разобраться в этой паутине лучше меня? Ну молодой человек, прошу!
С этими словами некромант протянул свечу и отступил на шаг в сторону.
— Мой помощник, — сообщил он бородачу. — Молодой специалист. Талантище! Аж из самой столицы!
После такого заявления пришлось выступить вперед и взять свечку. Пламя слабо потрескивало, помогая сосредоточиться. Если смотреть на остатки ауры покойного через его ореол, все линии становились четкими и выпуклыми. Но, в отличие от ауры живого человека, рвались от одного пристального взгляда.
Сначала я честно пытался их упорядочить, но в результате лишь «порвал» несколько линий и запутал остальные еще больше. В конце концов мэтр отобрал у меня свечу.
— Ну?.. — Его вопрос был адресован бородачу. — И зачем вы меня вызвали? Констатировать смерть? Ваш отец мертв уже давно. По моим прикидкам… где-то почти двое суток, не так ли?
Бородач засопел носом, зарыл его во всклокоченную бороду. Двери в спальню были распахнуты настежь, в проеме маячили дородная тетка, которая недавно голосила среди сундуков, а также не менее дородные парень моих лет и весьма ядреная девчонка. Грудь и бедра ее буквально рвали по швам темно-синий летник.[7] Все трое напряженно следили за разговором.
Бородач засопел еще явственнее.
— И теперь чего — все? — хлюпнул он носом.
— Что — все? — Некромант был само терпение.
— Ну все? Ничего уже нельзя сделать?
— Нет. — Мэтр кивнул головой и спокойно загасил свечу, убирая ее в суму. — Поздно спохватились. А чего целителя не позвали?
— Так это… ну… — Бородач выразительно скрипнул зубами. — Не успели…
— Ну ясен пень, — философски пожал плечами мой начальник.
— А вы точно того… ничего сделать не можете?
— В каком это смысле? — Уже направлявшийся к дверям мэтр Куббик остановился. — Воскресить вашего отца? Поздно! Да и не имеет это смысла. Организм изношен, аура и без того истрепанная. Болячка на болячке… Нет, здесь я ничем не смог бы помочь!
Ростовщик вдруг всхлипнул.
— Батюшка! — взвыл он. — Да как же мы без тебя-то теперь? Как же мы жить-то будем? Ведь по миру пойдем без родителя-благодетеля! Ой, да за что же нам такое наказание-то? Да за какие такие грехи-то тяжкие? Ну мы-то ладно, свое вроде как пожили, а детей-то за что? Ведь чада малые, неразумные-е!