«Ну тысяча, ну десятки тысяч… но миллионы… — Он откинулся в кресле и закрыл глаза. — К каким же чертям меня занесло??»
* * *
Маленький глайдер, похожий на жёлтую мыльницу, нёсся над чёрной гладью дороги, покрытой светлыми пятнами мусора и светящимися пунктирами разметки. Навечно прикованный к земле примитивностью своих грави-зеркал, он довольствовался малым и, мелодично урча двигателем, скользил на высоте ладони.
— Мы когда прибыли, тут уже полыхало, но станции они ещё не взяли и «поток» работал… — Рассказывал Крайн, не отрывая взгляда от петляющей трассы, которую то и дело перекрывали брошенные и разбитые машины. — Но сейчас восставшие контролируют все станции — не дают ни взлетать, ни садиться, вектора на прыжок тоже не дают, вот и понабилось… На орбите щас вообще одни демоны знают, что творится — ходили слухи, что имперцы блокаду ввели …
— То есть, улететь не получится? — Переспросил Алекс, слушавший в пол уха, баюкая на коленях тяжёлую пластиковую тушку «коротыша». — Куда мы тогда едем?
— К одному моему знакомому. Придём в себя, узнаем, что вообще происходит, да и меня ещё часов на пять хватит, максимум. Это если, конечно, ни у кого нет идей получше. — Добавил он, обернувшись к пассажирам.
Оба пассажира никаких идей не высказывали, молча уставившись в окна — Лорд Кассард в боковое, а лорд Листер в заднее.
— Я почему-то так и подумал. — Пробормотал повстанец, прибавляя скорость.
В голове шумело, зверски хотелось пить. Стресс, вколотая химия и постоянные парализации давали о себе знать и, несмотря на трое суток «химического сна», хотелось спать.
Алекс прислонил голову к окну и тугой поток прохладного воздуха, ударивший в лицо, унёс с собой сонливость. Приспущенное стекло было полностью занавешено противобластерным жилетом, но сверху оставалась узкая щель. Такие же жилеты были зажаты между сиденьями и боковыми дверьми, а также подложены под передний и задний капот, превращая служебный глайдер в импровизированный броневичок. Свободные концы перекинутых через стёкла жилетов трепетали под набегающим потоком, словно короткие бурые крылышки, дрожащей преградой закрывая незнакомый город.
Прямые, как стрела, боковые улицы, сменяющие друг друга с ритмичностью метронома, были совершенно пусты и были бы похожи одна на другую, как две капли воды, если бы не брошенные машины и революционные воззвания на стенах, тоже не блиставшие разнообразием. «ПВД», «Не забудем четверых» и призывы «Убивать серых тварей».
Город казался вымершим — за те двадцать минут, что они ехали, Алекс не увидел ни одного человека. Только гранитные квадраты зданий, расчерченные стеклянными полосами этажей, окружённые блескучими россыпями разбитых витрин, серыми обрывками защитных жалюзи, чёрными пятнами сгоревшей техники, жёлтыми трепещущими каплями маленьких островков пламени и тонким слоем разнообразного мусора — от битого пластика и пустых бутылок, похожих на цветастые конусы, до рваной одежды и отстрелянных бластерных блоков.