Прошла большая часть ночи. Черная туча, приползшая откуда-то с запада, из-за своих разлохмаченных краев открыла звезды. Опрокинутый красный рог месяца изредка мелькал в просветах тучи. Было прохладно.
Волк подошел к дому, обошел его по периметру, по- собачьи обнюхивая углы, затем тяжело взгромоздился передними лапами на стену и заглянул в окно. Неожиданно ослепительно яркий луч света ударил серому хищнику в глаза.
Глава 5. По волчьему следу
Катя пришла засветло, не таясь, и это польстило Терпухину. «Если она не боится пересудов и сплетен, значит, можно надеяться на что-нибудь серьезное...» — подумал атаман, мечтавший о женитьбе.
Вечером Терпухин еще раз обошел все свои «оборонные» сооружения. Этот вечерний обход вошел у него в привычку. И опять он увидел свежевырытую нору, на которую натолкнулся утром. Юрий заглянул в нору, посветил фонариком и решил, что вряд ли это творение лап какой-нибудь бродячей собаки. Но то, что это может быть волк, который пытался пробраться к кобыле, казалось ему маловероятным. Терпухин решил не говорить об этом Кате, чтобы не тревожить ее.
Когда он вернулся в дом, все уже было приготовлено для интимной встречи: к кровати был придвинут столик, весь уставленный закусками, стояла откупоренная бутылка вина, поблескивали стаканы.
Не успел Терпухин сесть за столик, как появилась Катя. Она расцеловала его, налила в стакан вина, протянула его Юрию и, когда он отпил несколько глотков, отобрала стакан и маленькими глоточками допила. За первым стаканом последовал второй, третий, покуда в бутылке не осталось ничего. Разгоряченный вином, Терпухин обнял подругу за плечи.
— Ну что, — прошептал он, — как говорили раньше, я уже готов к битве...
Девушка без промедления отодвинула столик, сняла через голову платье и, распустив волосы, немного неловко, как бы стыдясь происходящего, нырнула под одеяло.
Половина ночи промелькнула, как одно мгновение. Терпухин совершенно потерял голову и напрочь забыл о тех десятках смертей, «автором» которых он был и которые иногда мучили его в ночных кошмарах. В объятиях женщины он спал, как ребенок. Бывший капитан спецназа забыл о смертях, о готовящемся чеченском наезде, о странной норе, вырытой под сарай. Это короткое и сладостное забвение, в которое он впал, было крайне необходимо ему. Ему надо было забыться возле женщины, дать отдохнуть слишком гипертрофированному чувству самосохранения, чрезмерная стимуляция которого приводит к обыкновенной трусости.
Проспав больше трех часов, Терпухин неожиданно проснулся. За окном было темно. Его рука покоилась на груди мерно дышащей женщины. Вроде бы все замечательно, в самый раз спать. Но почему же тогда он проснулся?