– Конечно не мы! – честно глядя эльфу в глаза, откликнулся Гнивли. При этом его правая рука со следами ожога спряталась в карман. – С какими-то тремя литрами бензина... – проронил он невзначай. – Кха-а!..
Лепоглаз пожал плечами:
– Не хочешь – как хочешь. Сиди тут или возвращайся в пещеры. Уморийские чморки всегда голодны, и даже такой облезлый гном будет им в радость.
– От конопатого слышу! – огрызнулся Гнивли и первым зашагал вниз по тропе.
Вскоре Лепоглаз вывел отряд на крутой речной берег. Вернее, то, что берег крутой, открыл Гнивли, свалившись из кустов прямо в воду. Пока он, матерясь, выкручивал одежду, герои отыскали тропку, по которой спустились к реке. Поверхность ее была гладкой и блестящей, как стекло. Противоположный берег скрывала завеса белоснежного тумана.
– Это река Невбордель, – сообщил Лепоглаз, зачерпнув горсть воды. – Она кристально чиста и непорочна, как моя родная сестра. И обладает некоторыми волшебными свойствами, о которых я умолчу, чтобы вы не рехнулись. А тебе, Гнивли, будет урок – не бегать впереди батька.
Гнивли достал из-за уха кувшинку и шумно высморкался в реку. Его волосатая грудь была украшена татуировкой неприличного свойства.
– Фу ты ну ты! – прошипел он. – Тоже мне, выискался предводитель!
Наградив гнома презрительной усмешкой, Лепоглаз отвернулся.
– Ломайтрухленский лес на том берегу, единственный и неповторимый, – проговорил он и щелкнул пальцами. – Антре!
Словно повинуясь его жесту, туман быстро рассеялся, и охранители увидели лес. Его исполинские деревья имели пышные зеленые кроны. А также синие кроны, темно-красные кроны, кроны уныло-серые, кроны траурно-черные, кроны фиолетовые, голубенькие и желтые. Это был конец света. Это был пиз... э-э, ну, вы поняли.
– Супрематизм чистой воды, – сказал с отвращением Фордо.
– Да не, шеф, сдается мне, местные эльфы перемудрили с минеральными удобрениями! – предположил Свэм. – Оно ведь как бывает... Помните, в прошлом году под окнами нашей усадьбы уродили желтые помидоры? Ну так а я садил красные. Разок только пописал на рассаду...
– Это волшебный лес, – сухо сказал Лепоглаз. – Волшебный, ясно?
Тут из-за излучины выехала эльфийская шаланда, сработанная из паутины черных вдов и золотистых осенних листьев, приклеенных к паутине эпоксидкой. Два белокурых эльфа в клетчатых рубашках и широкополых шляпах слаженно гребли тремя парами весел2 и пели грустную песню о чуме, энцефалите и сибирской язве.
– А вот и транспорт! – обрадовался Элерон. – Эй, ребята, сюда!
Эльфы приветливо улыбнулись Бодяжнику, помахали в ответ, но к берегу не повернули.