Именно и исключительно благодаря императорской власти в лоно православия были
возвращены миллионы русских людей на западе и обрели спасения миллионы
иноплеменных обитателей южных и восточных окраин России. Кто же принес больше
пользы православному делу: те, кто расширил его пределы или те, кто свел к
ничтожеству, превратив православную церковь едва ли не в секту (ещё и пытаясь
обосновать это положение в духе некоторых «христианских демократов», что гонения
и притеснения лишь идут на пользу истинному христианству)?
Достаточно, однако, вспомнить реальную картину идейно-политических настроений в
обществе, чтобы представить себе, что бы произошло, не будь церковь столь тесно
связана с императорской властью. Как уже говорилось, возникновение и
распространение нигилистических настроений было неизбежно, коль скоро
существовали СМИ и вообще светское образование. Едва ли можно сомневаться, что
при том противостоянии, которое имело место, в случае разделения светской и
церковной власти даже малейшее различие в их позициях (даже не идейное, а чисто
личностное) привело бы к тому, что либо церковь превратилась бы в прибежище
антигосударственных настроений (и всевозможные чернышевские и добролюбовы были
бы не вовне, а внутри неё), либо, наоборот светская власть все более
секуляризировалась вплоть до «отделения церкви от государства». Именно
официальная нераздельность церкви с государственной властью, когда покушение на
одну неминуемо означало покушение на другую, когда государство защищало церковь
и веру православную как самое себя (а бороться с покусителями и карать их могло
только государство, но не церковь!) спасло церковь от полного упадка. Следует
иметь в виду, что «отход от церкви» нигилистических элементов — это отход не
столько от церкви, сколько именно от веры, поэтому лукавый довод, что он был
порожден именно слишком тесной связью церкви с государством, вполне обличает его
носителей, выдавая их желание превратить церковь в орудие борьбы против
государства. Но так не получилось, поэтому тенденция противопоставления веры
государству вылилась лишь в толстовство; в противном же случае роль толстовства
стала бы играть вся церковная структура. Любопытно, что в подобных
церковно-государственных отношениях ухитряются видеть проявление тоталитарности,
хотя никто не видит такового, скажем, в англиканской церкви, которая и вовсе
возглавляется монархом.
Существовавший в императорской России политический режим можно оценивать
по-разному — в зависимости от собственных предпочтений наблюдателя. Разумеется,