— Так оно и есть, — сказал он Редхоку. — Никаких полетов не будет, пока непогода не кончится. — Кейн взглянул на Лиз. Он понимал, как ей тяжело, что она рвется к дочери, готовая пойти хоть пешком. Он невольно задался вопросом — способна ли она столь же беззаветно полюбить мужчину? Впрочем, это совсем не его дело.
— Сегодня все равно уже ничего не получится, — сказал Редхок. — Вам придется провести ночь в отеле. Если я не увижу вас до отлета, просто оставьте машину в аэропорту и позвоните мне. Я пришлю кого-нибудь за ней. Удачи вам обоим.
Единственный маленький номер, не занятый из-за дурной погоды, был точной, словно нарисованный под копирку, копией того номера, в котором они останавливались: столь же невзрачная обстановка, такая же двуспальная кровать.
Лиз невольно взглянула на Кейна: он занимался с ней любовью в таком же номере отеля. Произойдет ли это снова? Будет ли это так же сладостно и нежно, как ей бы хотелось? Или он отвернется от нее? В комнате было тепло, но от нервного озноба Лиз дрожала.
Кейн закрыл дверь, опустил на пол ее дорожный чемоданчик, обернулся и увидел, что Лиз смотрит на кровать и в глазах ее неуверенность. Она боится, подумал он. Боится остаться в комнате наедине с ним. Боится, что если один раз они занимались любовью, то он силой станет вновь ее домогаться. И то, что она могла так о нем думать, доставляло Кейну невыносимую боль.
Он снял свою насквозь мокрую куртку и бросил ее на спинку колченогого стула.
— Можешь не беспокоиться, — слова прозвучали грубо. — Я не собираюсь напасть на тебя.
Лиз резко повернулась в его сторону и растерянно посмотрела на него. Она слышала боль в голосе Кейна. Почему? О чем он думает? Девушка только сейчас до конца осознала, насколько ранимый человек скрывается за его суровой внешностью. Она ненавидела тех, кто ранил его так глубоко, что он не смел рискнуть заставить себя чувствовать и любить как всякий другой человек, что может быть любимым, поверить.
Элизабет положила ладонь на его руку:
— Я знаю это.
Кейн убрал руку, не желая никакого, даже случайного контакта. Лиз походила на промокшую под дождем богиню: прилипшее платье подчеркивало каждую соблазнительную линию ее тела. Он сплел пальцы и стиснул их, понимая, что только так может подавить желание, которое разрасталось в нем…
Лиз попыталась заглушить в душе боль, вызванную его нескрываемым отчуждением. Опасаясь разрыдаться, она поспешно вышла в ванную; закрыв за собой дверь, Лиз глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Она просто слишком возбуждена: ведь они так близки к тому, чтобы найти Кэти, и ее нервы напряжены до предела, только и всего.