— Понятия не имею.
— А если подумать?
— Откуда мне знать? Он сбежит. Не такой он дурак, чтобы сунуться в один из филиалов МФП. Если поторопится, то, наверное, сможет прихватить свои вещи, кристалл, компьютер, а там уж вам его не найти…
— Где его вещи?
Робертс закрыл глаза. Он представил себе трупы ученых, сваленные у озера.
— Где? — повторил Вламинк, повысив голос.
— Мы разбили лагерь к северу отсюда.
— На каком расстоянии?
— Не знаю… Километрах в десяти, не больше.
— Дайте мне хоть какой-нибудь ориентир!
Англичанин кусал губы. Ему казалось, он все еще слышит, как тела сбрасывают в воду.
— Там есть озеро. Лагерь на восточном берегу.
Вламинк шагнул в сторону, положил на колени рюкзак и вынул из него карту.
— На этот раз вам несдобровать, — сказал он, разглядывая карту. — Политики, которые вас поддерживают, не смогут защитить ни одного из вас.
Робертс поднял голову. Выражение его лица изменилось. Теперь оно стало слегка ироничным.
— Политики, которые нас поддерживают? О ком вы говорите?
— Да ладно вам, Робертс. Теперь это уже ни к чему. Мы с самого начала знали, что вас покрывает французский министр внутренних дел. Он объявил парижские подземелья государственной тайной, и он же добился того, чтобы расследование Маккензи прекратили…
— Может, тогда все так и было. Но сейчас министр нас вовсе не защищает. Ему нужны наши головы. Вы что, блефуете? Только не говорите, что вы не в курсе…
Вламинк нахмурился:
— Не в курсе чего?
— Вы ведь агент ССЦ?
— Ну да.
— Значит, вы должны знать. Не держите меня за идиота.
— Знать что? — настаивал Вламинк.
Робертс недоверчиво всматривался в лицо бельгийского агента. Наконец он убедился, что собеседник действительно не представляет, о чем идет речь.
— Французский министр внутренних дел спелся с заместителем генерального секретаря Совета Европейского союза. С вашим шефом.
Вламинк недоверчиво усмехнулся:
— То есть как спелся?
— Послушайте, я понятия не имею, ни насколько, ни почему, ни как, знаю только когда. Пятнадцатого июля. С тех пор они нас кинули. Иначе бы вас сегодня здесь не было.
Вламинк порылся в памяти. Пятнадцатого июля. Насколько он помнил, ничего особенного в тот день не произошло. Потом надо будет проверить. А пока есть более срочные дела.
Он сложил карту, встал и вынул рацию.